Мать старалась не смотреть в сторону ведьмы, видимо, опасаясь
того же, что и я. Что Зарина увидит действие запретного зелья. Но
мы с мамой, кажется, ей были едва ли интересны. Она то стервозно
усмехалась каким-то своим мыслям, то плавно, то резко, словно кошка
двигалась, заглядывая под подоконники, под угловые столики и
ковры.
Я присел с мамой, взял её холодную тонкую ладонь в обе руки,
согревая. Хотя у меня самого едва ли руки были тёплыми.
Мама окинула меня взволнованным взглядом:
— Что за одежда на тебе? — шёпотом спросила она, потом её взгляд
наткнулся на моё колено. — Ты что, ранен?! — ужаснулась она, увидев
кровь.
Своим вскриком она привлекла внимание ведьмы, та бросила в нашу
сторону любопытствующий взгляд, усмехнулась и продолжила обыск.
— Ничего страшного, там царапина, — поспешил успокоить я её. —
Позже объясню, когда здесь всё закончится.
— Не переживай, нам ничего не угрожает, — шёпотом сказала мама,
— просто что-то случилось, но не по нашей вине, поэтому нас
обыскивают.
Я кивнул, мол, я и так знаю и не волнуюсь. Пока вели обыск в
гостиной мы, с мамой старались ничего не обсуждать, и ни о чём не
говорить, дабы не привлекать лишнего внимания.
Со стороны лестницы послышались голоса: отцовский — тихий и
подавленный, и голос великого князя Григория — спокойный и деловой.
Они спускались сюда.
Мы с мамой одновременно повернули головы в сторону дверного
проёма из гостиной. Великий князь обратил на меня внимание, я же
поспешил встать, поклониться и направиться к нему с протянутой
рукой, как и требовал этикет приветствовать гостя столь высокого
положения.
— Григорий Алексеевич, — кивнул я.
— Княжич, — плотоядно улыбнулся он мне в ответ и сухо пожал
руку. — Как вы поживаете? Наслышаны о тех неприятностях, что с вами
произошли недавно. Вы уже нашли виновников? — этот вопрос он
адресовал отцу, повернувшись к нему всем телом.
— Пока нет, но мы активно этим заняты, — ответил отец.
Вид у него был отрешённый, где-то даже безучастный. О чём же они
с Великим князем говорили там в кабинете за глухой дверью?
— Будем надеяться, что вскоре всё разрешится лучшим для всех
образом, — произнёс Григорий вежливую дежурную фразу, а потом снова
повернулся ко мне: — Будет очень жаль, если Ярослав не сможет
приехать на летние каникулы, а после поступить в военную
академию.