А затем случилось невероятное...
Опустился плотный, словно молоко,
туман, через который не пробивались даже солнечные лучи. Свет
померк, а когда он снова появился, то в рассеявшемся сумраке
появилась фигура старого альва. Очень старого, даже по альвийским
меркам.
Сидел он в кресле, сделанным самой
природой из причудливо сросшихся ветвей огромного раскидистого
дерева, уходящего ветвями далеко ввысь и подпирающим само небо над
головой. Было и без объяснений ясно, что и Дерево и альв скорее
всего ровесники.
- Подойди поближе, - услышал с
удивлением Иван. Голос, позвавший его, не соответствовал
представлениям парня о возрасте собеседника. Это был живой,
наполненный силой голос мужа, а не старика.
- Это Вы мне? - спросил Иван так
между прочим, выигрывая время для приведения мыслей в порядок. Хотя
и так было понятно, что ему. Рядом кроме них двоих ни одной живой
души, за исключением деревьев конечно, но они точно не ходячие.
- Садись. Разговор предстоит нам
серьёзный. Я Хранитель Вечного леса, - представился, как бы между
прочим, старый альв, игнорируя бестолковый вопрос парня.
Офигеть и не встать. Сам
Хранитель... Иван огляделся, протёр глаза, моргнул и даже тряхнул
головой, пытаясь осознать, поверить, кто перед ним. Да, он в игре
не давно, но там на поляне система выдавала информацию о Хранителе,
как о неком божестве, которого никто не видел. При том, что
Хранитель знает о всех и про всё в Вечном лесу. Встреча с Ним это
знак судьбы. Лишь он может поведать кто и что такое обрэльф Иван во
плоти. Зачем и почему он здесь? Такой шанс упустить никак
нельзя.
- Иван, - в ответ сказал он слегка
дрожащим голосом, стараясь максимально держать себя в руках, а не
кинуться прямо к Хранителю.
Тот улыбнулся и сразу стало понятно,
что он о нём знает и так достаточно, а может даже больше чем сам
Иван о себе, и дальнейшее представление излишне.
- В мире существует много легенд,
пророчеств, сказок, былин и других притч, - продолжил после
небольшой паузы Хранитель, - одни сбываются, другие рассыпаются в
прах, ничего не меняя, третьи предаются забвению и вспоминают о
них, как правило, когда бывает уже слишком поздно и ничего поменять
невозможно.
Иван не переставал удивляться
изменчивости Хранителя. Сейчас его мягкий и завораживающий голос
манил его куда-то в дальние страны, звал совершать геройские
поступки и вселял уверенность в исполнении любых, даже самых
невероятных, мечт.