– Моя кровь не такая как у всех. В некоторых случаях она творит чудеса.
– В канун Нового года Санта-Клаус приносит детишкам подарки? – холодно блеснув глазами, язвительно процедил Артур.
Голос его звучал тускло, даже зло.
– А в Рождество чудеса повторяются словно серия сериала – для тех, кто пропустил в первый раз… только мне чудеса уже не помогут. Я бы предпочёл морфин.
– Почему не попробовать? Что ты теряешь? Хуже-то тебе уже вряд ли будет?
Он равнодушно скользнул по мне взглядом, пожимая плечами.
– Всегда может быть хуже. Но ты прав – почему не попробовать что-то новенькое? От всего старенького давно уже тошнит, – как лезвием резанул он взглядом по Ливиану.
Тот отлип о стены и направился к дверям:
– Развлекайтесь, мальчики. Я оставлю вас одних.
Скинув пальто, я нашёл, что в комнате довольно прохладно и зябко.
– Тебе не холодно? – поинтересовался я у Артура. – Можно было бы протопить и получше.
– Видимо, коммунальные службы так не думают. Им кажется, что температура оптимальная.
– Что такое «коммунальные службы»?
Артур удивлённо посмотрел на меня, но развивать тему не стал.
Мне она тоже не казалось интересной.
– Не возражаешь, если я присяду?
– Не возражаю, даже если приляжешь.
Взгляд у моего собеседника оставался равнодушным, почти мёртвым.
– Меня уже давно никто не обнимал. Раньше находилось много желающих, а теперь вот всё как-то больше предпочитают держаться на расстоянии. Все такие милосердные! И куда мне от вашего милосердия только деться? Ты вот, по лицу вижу, тоже сострадаешь? – губы Артура скривились зло, почти брезгливо. – К чему мне это?
– Я не собираюсь просто сострадать. Я хочу тебе помочь.
– Как?
– Уверен, Ливиан уже пытался сделать нечто похожее. Просто у него не получилось.
– Что заставляет тебя думать, будто у тебя получится?
– Делать что-то, пусть даже откровенную глупость лучше, чем не делать ничего.
– Делай, что хочешь, – равнодушно пожал плечами Артур, устало откидываясь на высокой горкой уложенные подушки.
Глаза его были равнодушны и неподвижны, словно у умирающего. Или у слепого.
Артур сдался. На самом деле сдался ещё до того, как его тело превратилось в темницу для его печальной души. Он не хотел бороться, не собирался этого делать.
Я в своё время насмотрелся на похожую картину. Ральф вёл себя так же. Он не хотел жить. Всех моих титанических усилий не хватило для того, чтобы заставить его желать нежеланное.