На брате не было рубашки, всё тело в глубоких, не успевших затянуться, ранах. Отвратительное зрелище.
– Несанкционированная вечеринка? – мягким, и от того страшным голосом проговорил Рэй.
– Хочешь присоединиться? – развёл руками Энджел, как бы приглашая нового гостя к вкусному блюду.
В обычные дни присутствие сестры заставляло его вести себя куда более сдержанно. Но обычные дни миновали, оставшись в прошлом.
Сандра испытывала обиду. Ей хотелось, чтобы брат был рядом. Вместе. А он словно перешёл в стан врага. С годами Энджи всё больше и больше начинал походить на отца, которого Сандра не переставала надеяться увидеть когда-нибудь мёртвым.
Раньше ей мечталось чтобы Рэй сдох в тяжких муках. Желательно муках раскаянья перед ними – его семьёй. Сейчас бы её вполне удовлетворила его быстрая, но главная, надёжная, без повторных воскрешений, кончина. Приковать где-нибудь труп в чистом поле, чтоб ковылём без следа заросло и забыть навсегда – вот она, её голубая мечта.
А Энджела смогла бы она убить с таким же лёгким сердцем? Воистину, настоящее зло не уничтожишь. Оно множится, ширится, обрастает изворотливыми щупальцами.
– Нет, спасибо, – неожиданно отказался Рэй. – На сегодня с меня веселья хватит. И ты сворачивайся.
– Но мы только входим во вкус…
– Ты слышал, что я сказал? Почтим смерть вашей матери, которую вы с Сандрой так дивно обставили, парой часиков молчания. Хочешь выворачивать себе внутренности наизнанку, будь добр, делай это сам. Никаких оргий.
– С ума сойти! Наверное, что-то где-то крупное сдохло?
– Не представляешь, насколько.
Рэй пошёл в сторону своих комнат.
Вечеринка, до их прихода разошедшаяся полным ходом, быстро сворачивалась. Парни, хоть и были пьяны и возбуждены до предела, но всё же слишком хорошо знали, что такое Кинг и как молниеносно быстро меняется его настроение – куда быстрей капризной погоды.
Никто не рискнул противоречить или ослушаться.
Энджел смерил уходящих взглядом насмешливого сожаления и, плюхнувшись на близстоящее кресло, потянулся за очередной порцией алкоголя.
– Ну что? Вы её убили? – лениво поинтересовался он. – Как ты это перенесла?
– Перестань кривляться. Мы её не убивали. Кажется, она сгорела сама. Вместе с твоим любовником. И её любовником. И любовником нашего отца. И… чьим там ещё любовником был Альберт Элленджайт?