Глядя на Ливиана она ощущала себя Кингом. Со всеми вытекающими последствиями. И это её пугало до состояния лютой ярости. Но хуже всего, что Ливиан понимал её чувства. Стоило появиться кому-то третьему, и он держался с безупречной вежливостью и предупредительностью, никогда не глядел на неё так, как смотрел наедине.
Как глядел сейчас.
Зверь жил в их душах, в клетке, под замком, на поводке, без пищи – но жил. И ничего с этим было не поделать.
Ливиан придвинулся ближе, так, что Сандра всей кожей ощутила жар, идущий от его кожи и горьковатый, пряный запах одеколона. Встал так, что его правое плечо коснулась её левого, а лица разделяли какие-то несколько жалких несколько дюймов.
Волосы, стоило вздохнуть поглубже, переплетались между собой – его, чёрные, как крыло ворона и её сверкающая перламутром платина.
– Как долго ты будешь отрицать правду? Ты хищница, Сандра. Как и все мы. А хищникам нужна кровь. Мы оба жаждем одного и того же. Так почему мы должны себе в этом отказывать?
– Не понимаю, о чём ты.
Против воли, грудь её волновалась. И она чувствовала, как участилось и его дыхание тоже.
– Что ты мне предлагаешь? Трахнуться?
– И это тоже, если захочешь. Но это не обязательный пункт программы.
– О! Так там целая программа намечается? Как интересно? А тебя не смущает то, что я твоя родная сестра?
– Честно? Боюсь, мой ответ тебе не слишком понравится, Сандра. Нет, меня не смущает. Спасть с сестрой вряд ли противоестественней, чем спать с братьями.
Лёгкий флёр сексуального возбуждения, окутывающей, словно туман наваждения, рассеялся.
– Что ты сейчас сказал?! Ах ты, лицемер! Значит ты и Энджел…
– Ну при чём тут Энджел?
Сандра осеклась на полуслове. В голове её замелькали обрывки мыслей. Весьма напряжённые отношения между Артутом и Ливианом она всегда рассматривала как нечто, что зеркально отражало её отношения с братом-близнецом: брутальный Ливиан не принимал пылкой страсти между Артуром и Энджелом – это казалось вполне естественным.
Но то, что Ливиан может ревновать Артура к её брату в этом плане ей никогда даже в голову не приходило!
– Ты и Альберт?.. Хочешь сказать?..
– Не хочу. А ты – хочешь услышать?
– Не уверена.
Ливиан усмехнулся.
– Конечно, хочешь. В тебе куда больше от женщины, чем ты готова признать и смириться. А женщины любопытны. Они жадны до пикантных подробностей чужой личной жизни. И чем они грязней и несуразней эта личная жизнь, тем больше женщины хотят это знать.