Марта. Он только что поставил жарить утку.
Мюнхгаузен. Милая, сходи поторопи огонь. Передай ему: у нас гость!
Марта. Хорошо, милый! (Уходит.)
Мюнхгаузен. Хотите осмотреть мою библиотеку, пастор?
Пастор. С удовольствием! Я уже обратил на нее внимание. У вас редкие книги.
Мюнхгаузен. Да! И многие с автографами…
Пастор. Как приятно.
Мюнхгаузен(доставая с полки фолиант). Вот, например, Софокл.
Пастор. Кто?!
Мюнхгаузен. Софокл. Это лучшая его трагедия – «Царь Эдип». С дарственной надписью.
Пастор. Кому?!
Мюнхгаузен. Ну мне, разумеется…
Пастор(решительно). Извините меня, барон… Я много наслышан о ваших… о ваших, так сказать, чудачествах… Но позвольте вам все-таки сказать, что этого не может быть!
Мюнхгаузен(протягивая книгу). Да вот же… «Дорогому Карлу Мюнхгаузену от любящего его…» Вы читаете по-древнегречески? Смотрите!..
Пастор. И смотреть не стану!
Мюнхгаузен. Но почему?
Пастор. Потому что этого не может быть! Он не мог вам писать!
Мюнхгаузен. Да почему, черт подери?! Вы его путаете с Гомером. Гомер, действительно, был незрячим, а Софокл прекрасно видел и писал.
Пастор. Он не мог вам написать, потому что жил в Древней Греции!
Мюнхгаузен. И я жил в Древней Греции.
Пастор(возмущенно). Ну, знаете ли…
Мюнхгаузен. Скажу вам по секрету, пастор: вполне вероятно, что и вы жили в Древней Греции. Просто вы этого не помните, а я помню.
Пастор. Враки! Докажите!
Мюнхгаузен. Господи, я ж вам доказываю… (Снова протягивает книгу.) Это ваши сомнения голословны, а у меня в руках – документ!
Входит Томас с подносом. Его сопровождает Марта.
Марта. Ужин готов! Надеюсь, вы не скучали здесь, пастор?
Мюнхгаузен. Нет, мы мило беседовали. Я показывал пастору этот папирус.
Марта. Который тебе подарил Софокл?
Мюнхгаузен. Да, «Царя Эдипа».
Марта(грустно). Бедный Эдип. Как они гнали его – слепого, дряхлого… в проливной дождь…
Мюнхгаузен. Ну-ну… Не вспоминай! Я же просил тебя не смотреть…
Пастор(испуганно глядит на Марту). Господи, куда ж я попал?
Мюнхгаузен. Вы попали в хороший дом, пастор. Здесь весело! И к тому же вкусно кормят. (Разглядывает поднос.) Зелень, ветчина, рыба… А где утка, Томас?
Томас. Она еще не дожарилась, господин барон.
Мюнхгаузен(возмущенно). До сих пор?! Да что ж такое?.. Никому ничего нельзя поручить. Все приходится делать самому… (Снимает со стены ружье.)