Егор смотрел в окно, пытаясь
проникнуть взглядом сквозь бурю, но не видел ничего перед собой, он
смотрел куда-то вдаль, вглубь. Странно, но Егор даже не помнил, как
он жил до этого, без осознания того, что способен быть воином,
способен вести за собой людей, быть отчасти лидером, хотя до Акано
ему далеко. Он понимал, в глубине души он рад тому, что оказался на
Лории. Хотя одновременно с этим он тосковал по Земле, по родным и
друзьям, видели бы они его сейчас, каким он стал.
Егор не заметил, как за этими
раздумьями уплёл весь свой ужин. Надо сказать, стандартное военное
питание было не очень изыскано, но питательно. Вот, например,
багет, который открыл Егор, содержал в себе белковую протеиновую
массу похожую чем-то на ломоть хлеба, и отдалённо напоминавший вкус
варёной птицы, скорее всего курицы, по крайней мере, так ему
показалось. Ужин он запил водой. Хотя бы она во вселенной
одинаковая. Единственный вкус дома. Сейчас бы чаю, думал он, так
странно столько времени его не пить и, к сожалению, в этом мире не
было ничего, чем бы его можно было заменить. Было очень большое
разнообразие соков, нектаров и прочего, холодные, теплые, горячие и
даже ледяные, но ничто из этого не сравниться с чашкой настоящего
крепкого чая.
- Егор, - Акано вывел его из
раздумий.
- Что?
- Поспи немного, день был тяжёлый, а
мне нужно, чтобы вы все были в полной готовности. Не нравиться мне
здесь, что-то не так с этим городом и этой планетой.
Конечно не так. Повсюду расщеплённые
на элементы люди. Да тут не что-то не так - тут всё не так. Такого
в принципе не может быть. Нет такого оружия, и таких технологий не
существует. Это уму непостижимо. Но Акано был карнийским военным,
их учили контролировать все эмоции. В любой ситуации, что бы ни
случилось, они были обязаны сохранять хладнокровие и трезвость
ума.
- Ребята подготовили постель в
дальнем углу, - продолжил Акано. -Иди, поспи.
Егор поплёл туда, куда указал ему
Акано, по дороге он прошёл мимо группы учёных, которые почти все
уже наслаждались долгожданным сном. Там была и Алайна. Её еле
заметные черты лица, под слабо светящимися лучами Карреуса, были
поистине завораживающими, такой красоты он еще не встречал. Он так
засмотрелся на неё, что об кого-то запнулся, послышалось грубое
ворчание, после чего зал вновь опустился в тишину. В окна
пробивался свет одной из местных лун, наконец прорвавшей оборону
облаков. Она своим серебристым светом придавала некую атмосферу
загадочности всему окружающему их, как в комнате, так и за её
пределами.