Поэтому, полностью игнорируя комментарии Матвея Сергеевича, рассказываю о положении наших основных конкурентов, о той инсайдерской информации, которую удалось раздобыть по своим каналам.
– Чёрт их дери! – не сдерживается Матвей Сергеевич, и я думаю, что лучше бы мне в следующий раз прийти с плохими новостями после обеда. По крайней мере, он будет сыт и доволен, а сейчас ещё даже кофе не успел выпить, вот и взрывается, как финальный залп салюта. – Если они уведут этот контракт, у нас потенциальная дыра в бюджете размером с Гранд Каньон, ты понимаешь?
– Я всё понимаю, – спокойно киваю и добавляю: – И знаю, как всё исправить. Так что положитесь на меня.
– Как мне на тебя положиться? Ты только приехал из Питера, мы тут немного иначе работаем.
– Я умею убеждать, – позволяю себе улыбнуться. – И у меня есть свои люди в «Экспрессе», которые мне кое-что должны.
– Хорошо.
Он махает на меня рукой, будто отсылая прислугу; в нём ни грамма понимая, что я сын владельца и при желании могу нажаловаться хозяину, но не то чтобы я собирался. Да и потом отец, скорее, меня отправил в Нижний, как он там выразился, пороху понюхать, так что, думаю, у Сергеича насчёт меня свои инструкции.
– Только ничего не испогань.
Когда я дохожу на двери, он меня притормаживает.
– И, Паш, кое-что ещё.
– Да?
Ухмылка Матвея Сергеевича возвращается на своё место.
– Не испугай мне Веронику. Она только переехала к нам, я не хочу, чтобы она убежала из фирмы и из города, потому что ты её обидишь.
Он, конечно, шутит, но я заверяю его в своей полной безвредности.
По пути до своего кабинета, пытаюсь особо не думать о комментарии здешнего директора. Конечно, я уже привык к офисным шуточкам по поводу моего стиля работы, улыбчивости и, что уж греха таить, личной жизни; обычно я просто внимания на них не обращаю, но не в этот раз. Знаю, иногда я могу быть жёстким в работе, но я не дурак и мои коллеги никогда не боятся разговаривать со мной честно. Теперь же мне почему-то неловко от мысли, что Нику уже просветили насчёт моей персоны. Выходит, у неё может сложиться предварительное и не совсем положительное мнение обо мне.
Заглянув в приёмную своего кабинета, я изучаю Никин затылок. Сидя за столом, она повернулась на крутящемся стуле, роется в ящиках стеллажа позади.
Я откашливаюсь, как бы ненароком обозначая своё появление, но Ника всё равно подскакивает. Кто ж ей так нервы расшатал или о своём задумалась?