Егор ещё раз перевёл дыхание. И,
крадучись, пошёл дальше. Он чувствовал, что-то и не мог понять, что
именно? Это чувство поглотило его, он весь напрягся, превратился
вслух, слышал малейшее дуновение ветра, хотя в такую глубокую
пещеру ветер не забирался, скорее он слышал своё собственное, едва
уловимое дыхание. Комок подступил к горлу от напряжения, стук
сердца раздавался в висках, ускоряя свой ритм.
«Нет. Надо успокоиться!», - он
вздохнул, не опасаясь, что его кто-либо услышит. Ещё раз, звук
дуновения разлетелся во все стороны и через некоторое время
отразился гулким эхом от стен. – «Хватит. Возьми себя в руки».
Егор выпрямился во весь рост и
быстрым шагом направился к сфере, не обращая внимания на шум своих
шагов, которые в свою очередь, вместе с эхом создавали своеобразную
симфонию. Но это было лишь напускной бравадой, сам же Егор
оставался напряжённым и был готов ко всему.
Огненный шар пролетел мимо него,
землянин краем глаза заметил вспышку света слева и моментально
отвернулся, плазма ударилась о соседнюю стену пещеры.
- Промазал, - сказал в темноту
Егор.
- О, нет! Мы привлекли лишь твоё
внимание.
Из темноты выскользнуло несколько
плазменных шаров, устремившихся вверх, они соединились над Егором и
начали медленно крутиться вокруг своей оси, освещая большую часть
пещеры.
Слева от себя Егор увидел королеву
саалов, она же когда-то была матерью Эйлани. Её тёмно-зелёная,
чешуйчатая кожа переливалась изумрудными отливами в свете
импровизированного солнца. Егор не мог не заметить, что она была
грациозна и изгибы её тела были довольно сексуальны, даже длинный
хвост за её спиной придавал ей особую сексуальность. Рядом с ней
стоял, почти два с половиной метра роста, огромный, мощный верзила
саал, в нём трудно просматривались черты его прошлой жизни, когда
он был человеком, но всё же Егор узнал Суллу. Красно-жёлтая грудь
его полыхала, глаза были налиты кровью, злые и жестокие, в нём
почти ничего не осталось человеческого.
- Друг мой, прости меня, - сказал
Егор, обращаясь к верзиле, - я виноват, мне не стоило тебя
отпускать. Если в тебе осталось хоть капля от того Суллы, которого
я когда-то знал, прошу не останавливай меня.
- Он не испытывает тех, чувств,
которые ты пытаешься в нём вызвать. Он вообще не испытывает никаких
чувств: ни страха, ни злости, ни боли, ни любви, ни жалости, ни
прощения, ничего того, что держите в своих головах вы. И желание у
него только одно – быть полезным нашей матери.