— Скорее-скорее, старая больная женщина, — хохочет Светка, буквально затаскивая меня в стеклянные двери, над которыми переливается разноцветьем вывеска клуба. — Я не могу опаздывать! Не имею права! Вдруг именно сегодня нам суждено познакомиться?
Голубые глаза сестры — чистые, точно горный ручей, — сияют предвкушением, а мне уже до такой степени интересно посмотреть на этого принца, что готова на месте от нетерпения подпрыгивать. Светка торопит меня, волнуется, и мне передаётся её состояние, будто бы это я влюблена в неведомого спортивного фанатика.
— Добрый вечер, Мариша! — щебечет Света, улыбаясь во все тридцать два симпатичной девушке за стойкой администрации. Та машет нам рукой, светит фарфоровыми идеальными зубами, но Света не разменивается на общение: хватает протянутые улыбчивой Мариной ключи, нетерпеливо ждёт, пока мне выпишут разовый абонемент, и тащит меня дальше. В итоге оказываемся в просторной комнате, где плотными рядами тянутся вдоль стен выкрашенные в ярко-зелёный цвет шкафчики. Кроме нас в раздевалке больше и нет никого, и это радует — не люблю скопление незнакомцев.
Мой мобильный вдруг принимается трезвонить, и звук, отражаясь от стен, кажется особенно громким. Вздрагиваю от неожиданности, вытягиваю из кармана телефон и стону в голос.
— Олег Борисович? — Светка смотрит на меня с сочувствием, а я киваю.
— Он самый.
Мой палец замирает над экраном, и я даже грешным делом хочу сбросить звонок, но понимаю, что это не выход. Мой начальник тот ещё репейник — в сто раз хуже сестры, и если я не отвечу вовремя, из-под земли достанет, и мозг в хлорке прополощет.
— Ладно, Света, ты иди, занимайся, а я позже подойду.
— Крепись, сестрёнка, когда-нибудь тебе воздастся за муки, вот увидишь.
— Ага, мне обязательно вручат орден. Посмертно, — вздыхаю и провожу пальцем по экрану.
“Дурочка”, — одними губами объявляет вердикт сестра и бодро семенит в сторону зала, от чего её платиновый хвост смешно раскачивается из стороны в сторону.
— Добрый вечер, Олег Борисович. — Натягиваю на лицо улыбку настолько широкую, что щёки болят.
И пусть шеф меня не видит, быть приветливой и улыбчивой — стиль моей профессиональной жизни.
— Ксения, отчёт готов? — берёт быка за рога шеф, а я чувствую, что он явно не в духе.
Проблемы в нашей маленькой, но гордой фирме, занимающейся разного рода полиграфией, начались с полгода назад, и с каждым днём дела становятся всё хуже и хуже. Очень плохими они становятся, дела наши. Сотрудники разбегаются, точно крысы с тонущего корабля, а оставшиеся оловянные солдатики держатся, как и я, исключительно на голом энтузиазме.