«Ты слишком поздно расцвела» - как-то заявила одна постоянная клиентка нашего салона, когда я делала ей маникюр. Может она и права, но вот только от того, что грудь моя обозначилась позже, чем у остальных моих знакомых, больше она не стала. Мой скромный почти второй размер меня раздражал и расстраивал. У мамы-то моей был бюст четвертого размера. Ей вслед мужчины не то, что смотрели, слюною капали. Скольких ухажеров она отвергла. Да не счесть!
А вот дочь подвела. Рассматривая свое отражение, я еще раз огорчено вздохнула и расстроилась, что нет во мне совсем ничего маминого. На меня смотрела молодая девушка с мечтательными светло-карими большими глазами. Светлые волосы я стригла коротко, позволяя прядям торчать во все стороны. Как ни странно такой легкий беспорядок на голове очень мне шел. Вообще, черты моего лица подходили больше угловатому подростку, чем молодой женщине: высокие скулы, тонкий нос, изящная линия бровей. Может кто-то и счел бы это красивым, но я видела в своем отражении женщину-ребенка и не более.
Вздохнув, я откинулась на кресло и прикрыла глаза. Не верилось, что все происходит в действительности. Салон потихоньку наполнялся людьми. В основном женщины и дети. Становилось жарко и душно. Вентиляцию нам никто включать не торопился. Но никто не роптал, все были рады хотя бы тому, что нас бесплатно перебросят на пояс Юпитера. У многих даже на такую поездку денег не было. Это мы с мамой оставались на Земле, потому что наивно верили в лучшее и светлое, а у остальных банально финансов недостаточно было.
Солнце уже склонялось к горизонту, когда я увидела дым, вырывающийся из городского крематория. Замерев, я буквально прилипла к окну космического крейсера. Эта тонкая серая струйка дыма могла означать только одно – марсиане сдержали слово и позаботились о мертвых. Постепенно в салоне стало тихо. Дым над крематорием заметили все. Кто-то, как и я пожирал глазами едва виднеющееся здание, кто-то тихо плакал, прикрыв лицо ладонями.
Не отвлек нас даже гул включившихся двигателей. Крейсер приводили в вертикальное положение, я все не могла оторвать взгляд от дыма. Там сейчас находилась моя мама. А я даже не смогла проводить ее в последний путь. Не будет могилки с урной с прахом. Не будет цветов и свечек. Никто не поплачет и не бросит горсть земли. Только дым и зола. По моей щеке скатилась одинокая слеза. Я заплакала впервые за долгие годы. Только сейчас я окончательно поняла, что мамы больше нет.