Выскочив из здания, перепрыгивая через несколько ступеней сразу, миновала крыльцо, но и дальше скорость не сбросила, бежала по улице, словно за мной гонится свора бешеных псов, остановилась лишь тогда, когда дыхалка в прямом смысле закончилась.
Наткнувшись глазами на пустую лавку вдоль тротуара, кое-как до неё доковыляла и присела. Ноги гудят, руки трясутся, в горле ощущается неприятный вкус крови, из глаз брызжут слёзы, но при этом всём я, согнувшись и зарывшись лицом в ладони, беззвучно, как сумасшедшая хохочу.
Истерика? Однозначно. И как успокоиться, ума не приложу. Вряд ли мне кто сейчас на голову выльет ведро холодной воды или со всего маху залепит пощёчину.
Как же мне теперь на следующем свидании отцу в глаза смотреть, зная, что могла его выдернуть из-за решётки, но отказалась? Выходит плохая я дочь и неблагодарная, раз не смогла собой ради папы пожертвовать. С другой стороны, в заточении у родителя есть шанс выжить и даже здоровье сохранить, а вот узнай он правду, какой ценой досталась свобода, боюсь – это его точно убьёт.
Да и согласиться на условия Жданова — это одно, а выполнить совершенно иное. Даже в страшном сне не представлю, как мы с ним то самое делаем. Отчётливо помню, как всю передёргивало, когда Вадим Викторович во время праздника касался моей кожи. И это эффект от пальцев. А что же будет, когда в ход не пальцы пойдут?
Вадим
До сих пор таращусь на закрытую дверь и не верю, что эта коза ускакала.
А ведь всё так хорошо начиналось, Александра, широко распахнув огромные голубые глаза, довольно мило, а местами и трогательно, рассказывала, как для неё важен отец, какой он честный, трудолюбивый и всё в этом духе.… Даже пару детских эпизодов ввернула. История про выдранный ниткой зуб забавная, а про больницу откровенная скукота. Собственно на том месте, где Сергей Витальевич уговорил медсестру разрешить ему переночевать в палате дочери, я Александру и прервал.
И дальше всё пошло не по плану. Совсем.
Предполагалось, что Саша сначала смутится, потом возможно расстроиться, затем подумает и поймёт, что другого выхода нет, и как итог согласится.
На деле же вышло – рассвирепела, зашипела, пристыдила, чуть лотком для бумаг мне в голову не запустила (да-да я заметил, как она на него кровожадно смотрела) и впоследствии, виляя задом, ушла.