— Что? — опомнившись, уставилась на Илью, а тот, закатив глаза, причмокнул.
— Не проснулась, что ли, ещё? Иди сюда, помоги мне. Лестницу подержи, а я звезду закреплю.
— Эээ… Ладно, — подошла к нему, стараясь не смотреть на полотенце. — Держу, — ухватилась за лестницу.
— Спасибо, Манюня, — наградил меня новой кличкой и полез по стремянке. Всё в том же полотенце. Хоть бы не свалилось с него. — Эту звезду всегда моя мама устанавливала. Отец панически боится высоты, — потянулся к верхушке и надел звезду на макушку. — Сколько раз она пыталась загнать его на верхушку – ни разу не вышло. Все украшения сто раз перебились, а эта звезда кочует из года в год. Честно, уже заколебала, — спустился вниз.
Ложь. Если бы заколебала – не лез бы туда и не вешал бы её. Но это мило. Правда. Тепло как-то, по-семейному, по-родному. То, о чём мечтают все сироты.
— Ну подождал бы маму, она бы сама повесила, — пожала я плечами, откашлявшись. После вчерашних путешествий побаливало горло.
— Долго ждать придётся, Малая, — улыбнулся мне и, схватив за шею у затылка, потянул на себя. Чмокнул в губы. Так громко, влажно… Я почувствовала, что краснею. — Она ушла, когда я ещё сопляком был.
Оооо… Я за больное его зацепила. Дура…
— Прости. Я не знала.
— Нормально, Манюня! — он вдруг подхватил меня на руки, шлёпнул по заду, поднимая вверх. Взял мою попу обеими ладонями и… Укусил за грудь. — Ну, блин! Опять этот скафандр надела. Сними.
— Это свитер, а не скафандр. И нет, не сниму. Нам ехать пора. И так пары прогуляли, — стеснительно отвела взгляд в сторону. Хорошо, что не надела вчера своё единственное белое платье. Представляю, на что сейчас оно было бы похоже.
— Не поедем, — буркнул он в ответ, опуская меня на пол. — Пока мы спали, замело дорогу.
Внутри радостно что-то трепыхнулось. Это те самые бабочки, да? Пусть даже не думают там распускать свои крылышки! Гусеницы несчастные.
И вообще, мне было больно с ним и… И больше крыть нечем. Больно у всех впервые. А он намеренно боль мне не причинял. Просто воспользовался тем, что ему разрешили. То есть, по факту, я сама виновата.
Но почему я так обрадовалась, услышав, что нас замело? Рехнулась, да? Мне же на пары надо! Хотя бы завтра.
— А пешком? — взглянула на него с мнимой надеждой, а он – на меня, как на чокнутую.
— Малая, ты чё, совсем, что ли?