— Зин, точно никаких сюрпризов не будет? Ну, я имею, в виду, нам не дадут от ворот поворот, как в прошлые разы, из-за того, что у тебя вес большой? — обратилась к ней подруга, когда они сели немного отдохнуть на лавочку у фонтана возле Зимнего дворца.
— Нет, на этот раз такой пакости не произойдёт. Я всё узнала заранее. Шар, на котором мы полетим, объёмом до трёх тысяч кубометров, он может поднять в воздух двести — двести пятьдесят килограмм, не считая пилота. Так что, если взять мои сто сорок и твой бараний вес, то мы даже не дотягиваем до двухсот.
— Так-то да, но никто не отменяет форс-мажора и... — начала Семёновна, но тут же её монолог, наполненный сомнением, прервал грозный рык подруги.
— Клавка, не каркай!
В общем, волнения Семёновны были напрасны. Почти. Когда они прибыли к назначенному времени, их воздухоплавательное судно было на месте, и рядом с ним крутился пилот. Увидев приближавших бабушек, а именно Захаровну, он замер на месте, его глаза округлились, а челюсть непроизвольно отвисла.
— Что рот раззявил? Я не настолько много вешу, как выгляжу, — выпалила бабушка-бегемотик, поняв, по какому поводу у парня ступор.
— А... а какой у вас вес? — заикаясь, поинтересовался он.
— Сто десять килограмм, — соврала, не моргнув и глазом старушка.
— Точно?
— Мне что, весы сюда притащить и взвеситься, чтобы ты убедился? — надвигаясь на бедолагу, начала она давить его своим огромным авторитетом.
Семёновна поняла, что всё-таки накликала, и кинулась спасать ситуацию — слушать недовольное ворчание Зины еще нескольких дней у неё не было желания.
— Зин, да что ты с ним препираться вздумала?! Не трать свои нервы, лучше пойдём домой и ославим эту шарашкину контору в мировом масштабе, после нашей «рекламы» их бизнесу конец.
Клавдия сделала вид, что собралась уходить, но её остановил перепуганный голос парня.
— По... подождите, любезные, — начал он, заикаясь от волнения, ведь эту парочку знают многие — это ж звёзды ютуба! Поэтому у него не было сомнений, что это не простой блеф, а реальная угроза для бизнеса дяди, и, если он сейчас оплошает, семья ему этого не простит. — Я вам не отказываю в полёте, только... — он замолчал, его губы подозрительно начали дрожать, того и гляди заплачет. Смотря на шантажисток с мольбой, произнёс дрогнувшим голосом, — мне никак рисковать нельзя, и работу терять тоже, жена у меня и сынок маленький...