— Блина-калина, блина-калина… – сразу запоминает плохое словосочетание она и тараторит, не останавливаясь, вымеряя пробежками двухкомнатную квартиру.
Эта девочка сведет меня с ума.
Прыгаю на одной ноге к салфеткам, чтобы вытереть вторую ступню. При таком способе передвижения наша квартира кажется намного больше, чем есть на самом деле.
Избавившись от тональника на ступне, хватаю чертенка в охапку и несу к раковине, приговаривая, как нехорошо брать без разрешения мамины вещи.
Скрип открывающийся двери заставляет всех замереть.
Капец, не успела.
Катюша вырывается из рук, спрыгивает со стула и бежит со всех ног встречать гостью.
— Бабушка-а-а, – радостно кричит она.
— Катастрофа… – еле слышно выдыхаю я.
Выхожу в холл, уже слыша, как Нина Арсеньевна охает от «прекрасного» вида своей внучки, и, натужно улыбаясь, приветствую её.
— Добрый вечер, Нина Арсеньевна, вы так вовремя…
— Добрый-добрый… Как всегда, – успевает она сюсюкать мелкую и отчитывать меня. – Опять за ребенком не уследила?
Ожидаемо. Но почему «опять»? Её непрямые уколы по поводу, какая я нерадивая мать, уже не трогают меня так сильно, как попервости.
Стопорюсь и укоряю Катюшу взглядом, зовя её умываться. Но той гораздо интереснее разобрать сумки с гостинцами от бабушки.
— Аня, рубаха подгорела, чтоб её! – доносится до нас ворчанье мужа. – Вот просил же погладить по-человечески! Аня!
Ах да, нерадивая мать и нерадивая жена.
— Сыночка, уже иду, – Нина Арсеньева бросает все и спешит на помощь к «пожару».
Даже не сомневаюсь, что она справится. По-другому просто быть не может. Жаль, Коля пошел не в мать в самостоятельности решения бытовых вопросов… Ну а так, очень даже хорошо, что не в неё: две «катастрофы» я бы не пережила…
— Быстро умываться, – отбросив в сторону шутки, поднимаю дочь на руки и несу к раковине.
Очищаю её кожу от косметики, возвращая Катюше милое красивое личико. И до боли вредное.
— Больше не бери, иначе мама расстроится, – говорю, промакивая лицо дочери полотенцем.
— Хорошо.
Глазки, большие и карие, с пышными ресницами смотрят на меня так невинно, что невозможно сердиться.
Как же она похожа на своего отца… Ее черты лица, улыбка и даже взгляд – из-за них я никогда не смогу забыть её родного отца, как бы ни хотела.
Воспоминания бьют по сердцу и болью отзываются в нем.