— Говори, – с хрипотцой шепчу.
— Я люблю тебя как прежде и ничего не могу с этим поделать…
— Что… – пелена с глаз моментально сходит.
— Я хочу вернуть тебя, Аня. Что мне сделать?
Его слова сильно резонируют в голове. Он в своем уме?
— Замолчать, – советую. – Пока не стало поздно… Что значит «вернуть»? Ты не в силах сделать ничего, чтобы я когда-нибудь вновь вернулась к тебе, уж поверь. Этому не бывать.
Артема задевают мои резкие выражения, и он напрягается в лице, сбрасывая вуаль воодушевления и надежды.
— Ты не любишь его, признайся, Аня!
— Кого «его»?
— Муженька своего нового… – с презрением морщит нос.
— А твое какое дело до моих чувств к Коле? – завожусь. – Все твои признания – чушь собачья, и я им не верю, ясно? Оставь лапшу для Лизы и её наивных ушей, которые любят красивые фразочки, типа этих… Фу, противно, Бродский, выпусти меня сейчас же!
Я бьюсь пташкой о стены запертой «клетки» и сама тянусь к панели с кнопками, чтобы открыть дверь. Когда наклоняюсь к Артему, он перехватывает мои руки и притягивает к себе. Еще мгновенье, и наши губы соприкасаются. Артем целует меня, лишая воздуха и благоразумия.
Звучно отлипает от моих губ и смотрит в растерянные глаза, в которых отражается осознание того, какой кошмар наяву только что произошел.
Заряжаю бывшему пощечину. Хорошую такую, со звуком, что у самой ладошка горит.
— Не смей целовать меня против воли, слышишь?! – тычу в грудь пальцем. - Ненавижу тебя, Бродский! Открой свою чертову машину, или я сейчас же звоню мужу!
— Чтобы рассказать, как приятно тебе было со мной? – противные губы изгибаются в усмешке.
— Ах, ты… – рука сама просится к другой щеке, но Артем перехватывает её.
— Полегче, дорогая.
За эти любезности хочется испортить свежий маникюр и расцарапать лицо бывшему. Прямо дым из ноздрей идет, вот как взбешена.
Артем нажимает на кнопочку и снимает блокировку с двери.
— До встречи, малышка… – долетает до ушей, когда резво срываюсь с места.
Выхожу и сильно хлопаю дверью. Так, чтобы треск в его ущербном мозгу стоял и стекла дорогой тачки повыбивало. На прощанье звучно припечатываю средний палец к стеклу и криво улыбаюсь.
— Долбанный придурок!
Он что-то говорит в ответ, но я не слышу.
Дождь беспощадно заливает меня, и сумка над головой никак не спасает. Бегу к подъезду и на ходу сильно растираю губы, которые горят так сильно и никак не успокаиваются…