— Мамуль.
Соня улеглась к ней на колени, как всегда делала в детстве, когда хотела получить поддержку. Дождалась, когда родительница стала гладить ее по волосам, только тогда продолжила:
— Не люблю, конечно же. Но и развестись теперь не могу. Не после всего, что узнала.
— Чушь, — отрезала мама, — наши с отцом проблемы не должны затрагивать твои чувства. Завтра же аннулируем брак, и дело с концом. Если переживаешь из-за денег, то зря. Отец о тебе позаботился заранее. Квартиру твою не тронут, не имеют права. И твой счет в банке тоже останется, его не заблокируют.
— А вы? — не унималась Соня.
— А мы уж как-то разберемся, не маленькие дети.
— А если отцу станет хуже?
— Сплюнь! — прикрикнула родительница, но Соня продолжила говорить:
— Просто представь, что ему станет снова плохо, когда приставы придут опечатывать дом и замораживать счета. Как мы будем его лечить, за какие деньги? — видя, что мама собирается вставить слова, спешно добавила: — И не надо мне говорить про государственную больницу и бесплатную медицину. Мам, понимаешь, ситуация немного сложнее, чем кажется.
Бессонова умолкла, чтобы перевести дыхание и подумать. Рассказывать про дочь Охотина или нет? Ну у нее нет выбора, придется объясниться. А вот отцу и больше половины лучше не знать.
— У Ярослава есть дочь.
— Дочь? — родительница удивилась. — Сколько ей лет? Где ее мама?
— Пять. Не знаю, где ее мама, но малышка почему-то убеждена, что ее мать – я. Может, я похожа на нее, кто знает.
— Я правильно понимаю: Ярослав хочет, чтобы ты заменила малышке маму? — в ее словах было осуждение. — Если так, то я категорически против!
— Зато Охотин практически сразу решит вопрос с кредитами отца. И я уверена, наш бизнес больше не тронут. И всего-то на пять лет, потом я буду свободна. Правда!
— Не пытайся меня уговорить, дорогая, — мама раскусила ее задумку. — Ты хоть понимаешь, что дети – это не игрушки? Не всего пять лет, а целых пять лет! Это долгий срок, и непонятно, как малышка потом отреагирует на твое исчезновение. Нельзя дать ребенку надежду, а потом предать ее. Самый ужасный поступок, который только можно совершить.
Что-то похожее ей уже говорила Маруська, но ведь не Соня затеяла странную игру!
— Но Злата меня уже видела и… Блин. Если честно, то я не знаю, как себя вести с ребенком. Как полюбить девочку, чтобы быть ей матерью.