— Не оттого ли заседание суда было закрытым? Вы хотите скрыть от общественности правду?
— Вы легли в больницу, чтобы надавить Охотину на жалость?
— Утром в сеть слили решение суда, и ни о какой отсрочке там не говорилось! — упрекнула ушлая тетка, выдвигаясь из толпы вперед. — Как вы это прокомментируете?
— Я не знаю, что и кто слил, но он неправ, — настаивал отец. — Долг будет выплачен мною лично!
У Сони волосы на затылке встали дыбом, каждый вопрос – как гвоздь в ее крышку гроба. Да как они пронюхали, блин? И уже когда казалось, что хуже быть не может...
— А что насчет дочери Ярослава Охотина? — Бессонова содрогнулась всем телом, чувствуя подвох. — Как она приняла новую мачеху? Или лучше сказать: копию погибшей матери?
Все. Последний гвоздь только что был забит. Как? Как правда прорвалась в общественность? Об этом ведь знали лишь...
Девушка не успела додумать, кто-то подошел сзади и приобнял Соню за плечо, прижал к себе. По сладкому и волнительному аромату парфюма без проблем узнала Ярослава и расслабилась. Она знала, что Охотник поможет разрулить ситуацию, поэтому инстинктивно прижалась к нему, все еще немного дрожа от страха.
— Я понимаю, что моя неожиданная свадьба до сих пор не дает покоя желтым газетенкам. Если завтра хоть слово будет перекручено или написано двусмысленно, я буду судиться с каждой из них. Мои ответы записываются и будут приняты судом, как доказательство. Итак. Мы с Соней поженились по любви, и между нами есть только один брачный договор, в котором моя жена подтверждает, что при разводе не имеет права на мое имущество и деньги. Но, могу вас всех заверить, развода не будет, а договор – лишь формальность для моей щепетильной семьи. Вопрос о дочери личный, и я имею полное право не отвечать на него. Долг тестя – это и мой долг тоже. Кто его погасит и когда – не имеет значения. Перед акционерами я обязательно отчитаюсь за каждую копейку. Все, больше никаких комментариев.
Может, ради подтверждения Ярослав вдруг приобнял Соню за талию, рывком прижал к своей груди и мгновенно впился жадным поцелуем, от которого у девушки подкосились колени. Бессонова хрипло простонала мужчине в губы, приподнявшись на носочках, обняла его за шею. Ей было так хорошо и комфортно в надежных, теплых объятиях, что Соня даже забылась на миг. Не было вокруг никого, только они вдвоем.