- Кто-нибудь разобрал, что он там промямлил? -
Поинтересовалась Мриам, поднимая выроненную чужаком чашу.
- Он, разумеется, поблагодарил тебя за твою помощь и
доброту! - Уверенно заявила Айвел, лежащая на животе на соседней
кровати. Ей вскоре предстояло испытать на своей спине целительский
дар матушки Мриам и она не хотела перед этим портить ей
настроение.
Матушка заботливо улыбнулась и начала перебирать свои
склянки, Отаро лишь хмыкнул.
- Ты слышал, что он на самом деле сказал? - Шёпотом
спросил Вентис.
- Он сказал, что если эта «собачья рвота» не подействует,
то он, изменившись, сохранит остатки разума только для того, чтобы
замариновать матушку в её собственных зельях. - Шепнул в ответ
Отаро, чуть заметно улыбаясь уголками губ.
- Подожди немножко милочка, сейчас матушка состряпает
мазь, и мы займёмся твоей спинкой, - проворковала целительница,
удаляясь в соседнее помещение с доброй дюжиной разноцветных
пузырьков и горшочков, рассованных по кармашкам фартука.
Улучив возможность, Отаро подробно расспросил Айвел о
происшедшем. Она с готовностью отвечала на все вопросы лишь бы
отвлечься от мыслей о предстоящей процедуре.
Рассказ уже подходил к концу, когда вернулась матушка
Мриам. На вытянутых руках она несла маленький, исходящий паром,
котелок. Айвел застонала и уткнулась лицом в подушку. Сидящий рядом
Вентис сочувственно вздохнул и погладил её по руке.
- Всех здоровых прошу выйти! - Объявила
матушка.
Отаро не нужно было повторять дважды. Он пожелал Айвел
скорейшего выздоровления - отчего та только сильнее заскулила в
подушку - и удалился. Вентис поначалу настаивал на своём
присутствии, но, заметив, как матушка тянется к своей любимой
метле, немедленно ретировался.
- Я подожду снаружи! - Крикнул он Айвел, исчезая за
дверью.
Отаро этой ночью не спалось. Он выбрался на крышу своего
дома и уселся, поджав ноги и обхватив их руками. Сквозь листву
виднелось усыпанное звёздами небо, но задумчивый взгляд Первого был
устремлён в тёмную чащу леса.
Первый слишком хорошо помнил прошлое появление ватари и
не хотел повторения тех событий. Не хотел, чтобы эльфы вновь
выступили в роли дичи. Он чувствовал, что если они не смогут дать
достойный отпор и теперь, то страх перед ватари навсегда
укорениться в их естестве.