Непрекращающийся жуткий Вопль показался Отаро совсем не
тем «странным» о котором говорил Эзи, хотя бы потому, что на него
просто невозможно было не обращать внимания!
Рука дрожала, а перед глазами уже начинало двоиться.
Первый встряхнул головой и с размаха ударил меж дверными ручками.
Треск на мгновение заглушил Вопль и в кожу эльфа впились сразу
несколько острых щепок. Он охнул, но резкая боль помогла ему
собраться.
Первый прошел в неровный пролом и охнул второй раз.
Посреди комнаты сидел Эзи, окутанный зеленоватым сиянием. Его
голова была запрокинута, лицо исказила гримаса боли, и он Вопил!
Было невыносимо находиться рядом с источником Вопля, однако Отаро
сразу сообразил что к чему. Он очень хорошо чувствовал, как магия
камня взаимодействует с магией Эзи, и мог только догадываться,
какие муки тот испытывает, если их следствием является этот
Вопль.
Отбросив молот в сторону, Отаро подскочил к колдуну.
Одной рукой он обхватил Эзи за талию, второй - мёртвой хваткой
вцепился в его руку. Эльф собрался с силами, глубоко вздохнул и
резко рванул колдуна на себя. Едва оторвавшись от камня, тело Эзи
обмякло, а Вопль мгновенно стих.
И так, я это сделал и информация начала проникать в моё
сознание. Информация о тысячах существ умерших под ужасными
пытками. Всё бы ничего, да треклятый булыжник остатком своей магии
превратил всю эту информацию в реальные ощущения. Мне показалось,
что моё тело буквально разорвано болью. Я ничего не видел, ничего
не слышал, ни о чём не думал. Я мог только ощущать чужую боль и
никак не мог этому сопротивляться, так как растерял остатки
индивидуальности. Я больше не был бывшим королём Эзенгрином и
нынешним странником Эзи. Я стал существом, для которого не было
ничего кроме боли. Даже предполагать не берусь, сколько я пробыл в
подобном состоянии, но что-то произошло, и поток боли, наконец,
оборвался.
Дальнейшее моё существование являлось как бы
существованием в самом себе. От меня осталась лишь некая частичка
личности, гордо парящая в пространстве опустошённого сознания.
Парила, значит, эта частичка и однажды наткнулась на Дар. И начали
эти две неотъемлемые части моего естества восстанавливать сознание,
разодранное болью.
Я, конечно, объясняю иносказательно, потому как сам не
совсем понял, что же тогда творилось в моей черепушке. Скорее
всего, мне помогла какая-то защитная реакция, порождённая
длительной связью с Даром. В конце концов, если на мне достаточно
быстро заживают физические повреждения, то почему такого не может
быть и с психическими? Точно знаю одно - все лишние воспоминания о
боли, были, как бы задвинуты на далёкий-предалёкий план. То есть, в
последствии, я помнил, что со мной происходило, но воспринимал это
лишь как кошмарный сон.