С этим было сложно поспорить.
– Я пока твоему папе позвонил.
Он сунул леденец в рот и протянул мне коробочку. Я покачала головой.
– До мамы не смог дозвониться, оставил ей сообщение.
– И какое именно?
В моем голосе прозвучала тревога, и мне это не понравилось.
– Ну, как какое, сказал, что произошел несчастный случай, но сейчас все под контролем.
«Под контролем»? Это называется «под контролем»?
– Я оставил ей номер своего телефона, попросил перезвонить, прежде чем ехать сюда, чтобы мы не разминулись. Но она, наверное, сразу тебе позвонит. У тебя мобильный включен?
– Да.
Я не стала объяснять, что она все равно не приедет. У меня не было ни малейшего желания отвечать на его назойливые вопросы, которые непременно бы за этим последовали.
– А папа приедет?
– Да, где-то через двадцать.
– Минут?
Блин, да что со мной такое? Можно подумать, есть какие-то варианты.
Вальтер криво усмехнулся.
– Да, – ответил он. – Минут.
Мы еще посидели вот так, бок о бок. Хорошо хоть, он футболку свою надел, а то буйная светло-русая поросль на его груди прямо-таки притягивала взгляд. Медсестры травмпункта, судя по всему, были со мной в этом согласны. Доктор Левин оказалась единственной, кто смог устоять: на протяжении всего разговора она смотрела ему в глаза.
Я посмотрела в окно. Черно-серые тучи собирались над горизонтом. Небо потемнело, как будто надвигались сумерки.
– Ну, – произнес Вальтер, – и что тебе сказала врач?
Я пожала плечами. Как только доктор Левин приступила к осмотру моего покалеченного пальца, Вальтер стремительно ретировался, сославшись на то, что ему нужно позвонить моим родителям. Все было ясно без слов, но я его не виню – я бы и сама на его месте постаралась свалить. Образ врачихи, подпиливающей кость, чтобы зашить рану, навеки отпечатался на моей сетчатке. А все эти ее словечки перед началом процедуры? Она только «немного причешет кость». «Причешете?» – переспросила я, изо всех сил изображая невозмутимость. Ну да, причешет, чуть подшлифует, а то вон она какая лохматая.
Я зажмурилась, словно заново ощущая вибрации пилки, шлифующей кость. Инстинктивно прижала забинтованную руку к сердцу.
– И что, правда нужно брать в рот?
– Что?!
На какое-то мгновение я зависла, пытаясь переварить столь откровенную пошлость из уст своего учителя.
– Ну, Энцо же говорил, что нужно положить обрубок в рот. И что сказала врач?