Альегор вновь собрал свою кровавую жертву.
VIII
Оставшиеся два дня до распределения прошли в тревожном ожидании.
Вся бравада и веселость бывших “паломников” словно испарилась в
ночь нападения. Едва слышимые переговоры между ними были наполнены
страхом и отчаянием. Притих и погрузился в непрекращаемое жаление
себя любимого Ленд, наполнилась мрачной решимостью Аммир. Девочка
сидела возле раненого Питча, в один миг ставшего для неё столь
важным и родным. Последнему же приходилось несладко. Рана на плече
набухла и начала гноиться, источая мерзкие, вызывающие рвоту
запахи. Сам Питч то метался в горячечном бреду, то хрипло и как-то
безнадёжно просил воды. На отчаянные мольбы Аммир сделать хоть
что-нибудь, Амрен лишь отрицательно качал головой и негромко
отвечал: “Ещё не время. Я помогу ему, вечером.” Ташу, периодически
приходящую поддержать подругу, но из-за почти маниакальной
брезгливости никогда не остающуюся рядом с Питчем надолго, подобная
реплика Амрена обнадёживала. Остальные, включая Аммир, улавливали в
голосе Амрена и суровость, и фанатичную торжественность, которые
вряд ли сулили юному брату Меруды скорое исцеление.
В исцелении нуждались и остальные участники ночного налёта.
Амрен получил несколько неопасных, но весьма чувствительных
ранений. Мунин чаще сидел в неестественной позе, болезненно
притрагиваясь к ноющим ребрам и небезосновательно предполагая
перелом. Хугин самостоятельно вправил себе в который раз сломанный
нос и мрачно поглядывал на мир единственным глазом, так как второй
заплыл “в результате недоразумения между головой и ногой вот того
ублюдка”, как охарактеризовал ситуацию сам пострадавший.
На их фоне Волк, отделавшийся десятком ссадин да весьма
чувствительным ушибом левой руки, мог чувствовать себя практически
счастливчиком. За руку он поначалу даже было испугался, однако уже
к утру та постепенно начала оживать и двигаться. Как наиболее
здоровый, он с молчаливого согласия остальных и при неожиданной
помощи Аммир принял управление группой на себя. Амрен с легкостью
ушёл в подчинение, поощрительно кивнув Волку в ответ на
невысказанный им вопрос.
Поэтому день для юноши прошёл в хлопотах. Он с боем вырвал у
охранников немного чистой воды для группы, нашёл Маора и передал
через него весточку Стержню, организовал приём группой еды и пресёк
все возможные попытки отнять еду у членов группы кем-то
посторонним… Словно он вдруг обрёл семью, о которой нужно было
непрерывно заботиться. Эта мысль была для него большой
неожиданностью и откровением, а уж когда весь день помогавшая ему
Аммир, отойдя от забывшегося тяжёлым сном Питча, шепнула ему: “Да
уж, Снегирь. Мы сегодня для них прямо как мама с папой.”, юноша и
вовсе, что называется, выпал в осадок. Девушка, заметив ошалевший
от подобных сравнений взгляд Волка, сквозь горечь и усталость тепло
улыбнулась ему и мягко пожала здоровую руку.