Шум возвращающихся пекарей Волк услышал загодя. Их барак, под
стать пекарне, был совсем крохотным. Четыре пекаря да с десяток
помощников обеспечивали хлебом весь лагерь. То есть всё начальство,
охрану и всех представлявших ценность заключённых. Чернорабочих,
нераспределенных и прочих, занятых низкоквалифицированным трудом,
никто хлебом кормить не собирался.
Первым в барак вошёл Мунин. Забавно, что Волк каким-то шестым
чувством научился различать братьев, хотя внешне те не отличались
абсолютно. Оба высокие, тощие, немного нескладные. Оба блондины с
ярко зелёными глазами. И, всё же, Волк моментально понимал, с каким
из братьев он имеет дело.
– Привет, Мун. Привет, Хуг. Как ваши дела на поприще хлеба и
булки? - громко поздоровался Волк и тут же вскочил и склонил
голову, уважительно приветствуя мастеров-пекарей.
Мунин недовольно скривился:
– Нормы рабочим опять сократили, вот как дела. Неурожаи в год
идут. А Гролагу рентабельность подавай. Чтоб его…
– Мошна никогда не иссякала, брат - прервал его Хугин - ведь
восполнять её он будет, по обыкновению, за наш счёт.
Волк кивнул, признавая логичность такого утверждения, и
вопросительно посмотрел на братьев. Мунин в ответ скорчил
уморительную физиономию. Дескать, видел он всю эту конспирацию в
одном месте, сильно по запаху на нужник похожем. А Хугин кивнул в
ответ, произнеся при этом - “Выйдем ка, брат. Воздухом подышим. А
то в пекарне весь день, упариться можно.”
Где и как за день могли упариться близнецы, добрую половину
всего времени разносящие готовую продукцию по всему лагерю, Волк не
имел ни малейшего представления. Однако ни разу за всё время
использования подобного предлога ни один из мастеров не сделал
братьям никаких замечаний.
На улице, спрятавшись в тени как от заходящего солнца, так и от
излишнего любопытства патрулей охраны, друзья наконец решились
поговорить.
– Дело, за которым Стержень приходил? - с ходу спросил
Хугин.
– Оно самое - ответствовал ему Волк.
– И чего этому хорьку понадобилось? - тут же включился в
разговор Мунин - Если опять контрабандой промышляет, то я сразу
несогласный. Работы до потных порток, а удовольствия никакого. Пшик
один. Да и крутить за спиной у Торгвара… себе дороже.
– Спокойно, брат. Дай Волку сказать.
Волк глянул на них исподлобья, изобразил свою привычную в таких
случаях ухмылку и заявил: