Задумчиво аналирузую каждое слово подруги. Не знаю, как она смогла простить своего мужа, но я к этому не готова. Не могу простить. Я не злопамятная. Наоборот. Но то, как поступил со мной безумно любимый парень, не забудется никогда. Сделал однажды, повторит снова. И тогда я действительно не стану прежней Аленой. Не смогу собрать сломанную себя в кучу.
— Я тоже видеть его не хотела, — кивает на стену, где висит огромная фотография в рамке. Лера и Рамиль. — Ненавидела. Но умом понимала, что если я свалю, а он потом узнает, что у него есть где-то ребенок, насчет которого он не в курсе... Господи, я просто боялась, что он отнимет его у меня. Он тогда был неузнаваем. Ослеплен. Я нищая женщина без работы, денег и крыши над головой. А он богатый бизнесмен. Ему достаточно было бы щелкнуть пальцами, чтобы я осталась без малыша. Поэтому все рассказала, а он не поверил, — грустно усмехается Лера. — Но, знаешь, жизнь она такая. Не угадаешь, что с тобой может произойти завтра, а что через месяц, год. Но потом, когда правда всплыла наружу... Он сам начал извиняться. Просить прощения. Старался вернуть все. И да, я с тобой полностью согласна, простить нелегко. Я тоже не сразу смогла принять его, но со временем лед между нами начал таять... Рома уже понял свою ошибку. Я уверена, что у вас все наладится. Алена, моя хорошая, просто сядь и поговори с ним. Без свидетелей. Без криков. Спокойно. Если он не захочет малыша, вот тогда уж точно тебя никто не остановит. Езжай куда угодно. Мы с Рамилем полностью тебя поддержим, ты не будешь ни в ком и ни в чем нуждаться. Это мое тебе слово!
Отвечать не приходится, потому что спящий в коляске ребенок плачет. До самого вечера я остаюсь здесь. То и дело задумываюсь над словами подруги. Возможно, она права. Но между нашими ситуациями есть огромная разница. Рамиль не заставлял Леру выйти замуж за левого мужика, а просто поверил каким-то фактам, попал в ловушку своих же сестер, которых уже вычеркнул из своей жизни. Лера — ангел по сравнению со мной. Внутри меня в данный момент нет ничего, кроме ненависти.
А если признаться честно, несмотря на Лерины слова, меня ни капли не тянет разговаривать с Ромой. Видеть его нет желания, а признаваться в том, что я ношу под сердцем ребенка... Нашего с ним ребенка — тем более. В одном Лера права — он должен знать, но это право он потерял в ту ночь, когда посчитал меня безвольной тряпичной куклой.