* * *
У Романа Сергеевича Ерохина чуть ли не дым из ушей валил, пока он выхаживал взад-вперёд по залу для дефиле в агентстве. Телефон Виктории был выключен, она так и не вернулась после обеда. Ни Рита, ни Влад не могли с ней связаться. Дрянная сучка думала, что ей всё позволено? Что она может вот так запросто псу под хвост отправлять все его усилия? Он из-под земли её достанет и продемонстрирует, что будет с теми, кто ослушается его. А если урок не будет усвоен, поговорит с ней о вещах более ценных и важных. Она, видимо, успокоилась и забыла, чего стоило его покровительство и снисхождение. Так он ей напомнил бы.
– Сделай уже что-нибудь! Почему ты её не контролируешь? В конце концов, я плачу тебе зарплату и, заметь, довольно высокую!
Рита сняла очки и посмотрела на шефа спокойно, как удав. В отличие от других, она не падала перед Ерохиным ниц. Собственно, благодаря деньгам своей семьи, Рита не нуждалась и вообще могла бы у Романа не работать, но ей нравилось то, что она делала.
– Вы могли бы не нервничать понапрасну, а просто поинтересоваться у Вики, почему она не пришла на работу? Может, у неё что-то серьёзное? Может, ей помощь нужна?
Ерохин, прищурившись, зыркнул на Риту. Ох, сказал бы он этой блондинке, куда она может засунуть свои советы. Сказал… если бы не знал, чьей дочерью она является, и чем чреваты бездумные выпады в этом бизнесе.
– И потом в мои обязанности не входит контроль, – выдала финальный аккорд Рита и вышла из зала.
* * *
Вика проигнорировала шофёра, просто взяла машину Вити в гараже и помчалась по трассе в одиночку. Она почти доехала до работы, но потом крутанула руль и на импульсе повернула обратно. Водительское удостоверение она получила лет пять назад, решила освоить эту жизненную необходимость. Вика считала, что плавать и водить машину должен уметь каждый. Плавала она кое-как, машину тоже водила не очень, но не потому что была женщиной, скорее, сказывалось отсутствие практики. Привыкла же, чтобы её возили.
Только вот сейчас она немного жалела, что одна. На душе было так хреново, что хотелось врезаться в дерево. Только не насмерть. Несмотря ни на что, жить Вика хотела.
Остановившись возле автомойки, она почувствовала, как в животе что-то сжимается, стоило ей подумать о губах Шереметева. Почему она вообще думала о его губах? О его наглых горячих губах плотно прижимающихся с её уху. О губах, шепчущих предупреждения. О губах, обещающих разгадать все её тайны.