Теперь уже она точно знала, зачем сюда заходит и что хочет прочитать.
Кирстин и не заметила, как обычный стёб, для которого собеседника совсем не обязательно было знать, стал превращаться во что-то ещё.
«Орландо», который в сети имел не менее смешной ник, чем аватарку — он называл себя «Охотник» — почти ничего не рассказывал о себе. Показывать лицо он также не спешил.
По требованию Кирстин «сменить фотку» на его странице одна за другой появлялись портреты актёров и моделей, так что поиск настоящего обладателя предложенного лица стал превращаться в своеобразную игру.
В конце концов, голливудских красавцев сменил Эйнштейн, и Кирстин поняла, что больше ничего не добьётся.
«У тебя что, шрам в половину лица?» — как-то спросила она.
«Орландо» ответил только к вечеру:
«Да. И если ты не поцелуешь меня до того, как упадёт последний лепесток — он останется навсегда».
Кирстин вздохнула, но улыбки не сдержала.
Она торопливо спрятала мобильник, чтобы уйти от ответа и продолжить разговор уже потом, когда тему можно будет замять.
Чем больше Кирстин пыталась выспросить о своём собеседнике, тем больше в итоге рассказывала о себе. Тот мастерски рикошетил любые вопросы, отшучиваясь и забалтывая любой не устраивавший его момент — Кирстин так не умела.
«Сколько тебе, по крайней мере, лет?» — спросила Кирстин в другой раз, когда каникулы уже подошли к концу, и она сидела на паре, слушая, как профессор Олдсвел вещает про античную драму. Этот курс она выбрала только потому, что единственной альтернативой ему была драма китайская, предполагавшая знание соответствующего языка, а по-китайски и по-гречески Кирстин понимала примерно поровну — чуть меньше, чем ничего.
«Отвечу, если ты тоже ответишь мне на один вопрос», — сообщение от Орландо пришло через несколько минут, когда Кирстин от безысходности уже взялась было писать конспект.
«Ну».
«О чём ты думаешь перед сном, когда откладываешь в сторону телефон и поворачиваешься лицом к стене?»
Кирстин подавилась слюной и закашлялась.
«Что за идиотский вопрос?» — тут же спросила она.
«Не менее идиотский, чем твой. Если мне сорок — я тебе этого не скажу. Если четырнадцать — тоже. Так что считай, что мой возраст подходит для тебя на все сто».
Кирстин отложила телефон в сторону, её терзала лёгкая обида . Орландо попытался проникнуть куда-то глубоко — куда она не хотела пускать ни его, ни кого-то ещё.