Эластичные ленты сначала оказались сняты с её ног, а затем и с рук.
Кирстин попыталась сесть — но тело почти не слушалось.
— Если всё сделаешь хорошо, — сказал Мастер, пока Кирстин судорожно пыталась растереть непослушные кисти — не столько онемевшие, сколько одеревеневшие от долгой неподвижности, — я не стану привязывать тебя, когда уйду.
Кирстин вскинулась. Перспектива понять, наконец, где она, немного расширить границы своего мира, сводившегося теперь к одной только койке, придала ей сил.
— Что я должна делать? — внезапно охрипшим голосом спросила она.
— На колени, — прозвучал приказ.
Кирстин колебалась, но недолго. Дни — или недели — проведённые без движения в темноте — что-то в ней изменили. Всё происходящее казалось сном, и она уже не чувствовала себя собой — студенткой Эдинбургского Университета, которой нужно готовиться к семинару по античной драме, подрабатывать, чтобы накопить немного на каникулы, выбирать какие-то билеты и вообще что-либо думать, чтобы устроить свою жизнь.
Античная драма разворачивалась вокруг во всей красе. Любые естественные потребности справлялись за неё — но и мысли Кирстин явно никого не интересовали. Она стремительно тупела. Стеснение полностью оставило её.
Нащупав край кровати, Кирстин осторожно опустилась на колени. Гладкий кафель холодил кожу — теперь, когда Кирстин могла коснуться его руками, она была уверена, что это именно кафель.
— Держи руки за спиной, — прозвучал второй приказ.
Кирстин послушно убрала руки за спину.
Затем послышалось короткое «вжик», и в губы ткнулась горячая, пахнущая потом плоть.
Кирстин дёрнулась, её едва не вырвало, но рука Мастера тут же схватила её за подбородок и удержала в прежнем положении.
— Соси.
— Я никогда…
— Я знаю. Всё бывает в первый раз.
Ком подступил к горлу Кирстин. Она не могла заставить себя — даже обещание освобождения от пут не могло помочь.
— Я не могу, — выдавила она.
Вместо того, чтобы отвечать, Мастер поднёс шокер к её плечу и дал короткий разряд.
— Ты сделаешь это — сейчас или потом. Вопрос только в том, сколько боли перед этим ты перенесёшь.
— Я не смогу.
— Если ты не сможешь сделать этого сама — значит, ты не годишься для той работы, которую мы для тебя приготовили.
— Вы меня отпустите? — Кирстин и сама понимала, как наивен этот вопрос, но на всякий случай задала. — Или убьёте, чтобы я никому о вас не рассказала?