Кирстин рассчитывала вернуться в торговые ряды на следующий день, но сделать это ей так и не удалось. Весь вечер отца не было дома, и Линдси, её сестра, уехала вместе с ним — закупать продукты к Рождеству.
Кирстин не оставалось ничего иного, кроме как завалиться в кровать. Она жутко хотела спать, но до последнего, пока сознание не оставило её, продолжала думать о странном незнакомце с тростью, который в своём чёрном пальто походил на Скруджа или одного из его духов Рождества.
Кирстин редко знакомилась на улице — вернее сказать, никогда. Но в этот раз она жалела, что так и не решилась спросить его имени, а тот не назвал его сам.
Наутро же родня с самого утра загрузила её делами по дому. Пока отец наряжал ёлку и накрывал на стол, Кирстин помогала Линдси резать овощи и раскладывать их по тарелкам.
После полудня они ненадолго прервались, потому что сестру позвал к себе отец, и Кирстин на некоторое время осталась одна. Она присела на подоконник и потянулась к мобильнику.
Фейсбук продемонстрировал ей два десятка непрочитанных новостей и примерно столько же желающих добавить её в друзья.
Кирстин невольно остановила взгляд на фотографии молодого Орландо Блума, обладатель которой писал ей: «Привет! Мне кажется, нам есть о чём поговорить — напиши мне, если любишь Сэма Смита».
Кирстин хмыкнула. Сэма Смита она не любила. И всё же поёрничать насчёт фотки не преминула.
«Ты уши отрезать забыл», — написала она и отключила телефон, заметив, что Линдси снова появилась на кухне и направляется к ней.
Ужин с отцом тянулся долго. Разговор клеился с трудом.
Перчатки были отложены в сторону с гордым: «Я посмотрел», так что Кирстин даже не смогла сделать вывод — угодила она или нет.
Перед Линдси пришлось извиниться и предложить ей на выбор сутки ожидания или пару купюр. Линдси выбрала купюры и всё оставшееся время торжества продолжала, позёвывая, смотреть перед собой.
Вообще-то с сестрой Кирстин всегда общалась легко. Они продолжали переписываться даже после того, как Кирстин уехала в Эдинбург, и Линдси всегда с удовольствием выслушивала её рассказы о жизни в кампусе, чтобы потом поделиться историями с подружками с таким видом, как будто бы они произошли лично с ней.
Однако то ли отсутствие подарка всё-таки её задело, то ли тягостное молчание, культивировавшееся отцом, давило не только на Кирстин, но Линдси явно не собиралась спасать сестру.