Я засмеялась, правда мой смех не был похож на человеческий, но мои родные поняли меня, что я смеюсь. Как это ужасно, я даже смеяться нормально не могу. И в который раз, я мысленно твердила себе о том, что это временно.
Как же мне захотелось обнять свою девочку. Она и Вадик – люди, которые возвращают меня к жизни, мне хочется жить, глядя на них.
Вадик повернулся и что-то взял со стола. Это был футляр красного цвета.
– Это тебе, – сказал он, и открыл коробочку. Там лежало золотое колье, достаточно массивное. Я с восторгом посмотрела на мужа.
– Спасибо, дорогой. – мне хотелось взять его в руки, но в который раз я понимала, что не могу двигать руками. – Оно прекрасно, – и у меня покатилась слеза.
– Не плач, родная, – Вадик попытался меня утешить, видя мое состояние. – Я уверен, что скоро ты самостоятельно сможешь его надеть.
– Вадюша, это слеза радости. Какие же вы у меня хорошие, – я посмотрела на него, потом на Лолу. – Я вас так сильно люблю. Не представляю, чтоб я делала без вас.
– Мамочка, и мы тебя очень любим, – Лола хотела меня обнять, но Вадик ее опередил, убрав ее маленькие ручки от меня.
– Лола, маму еще рано обнимать. Вот попозже пожалуйста, а сейчас пока еще нельзя. Ты же помнишь, к чему привел последний раз, когда ты решила обнять маму.
– Помню, – с пониманием ответила дочь, в ее глазах читались печаль и разочарование.
– Не расстраивайся, дорогая, – медленно проговорила я. – Всему свое время. Нужно просто подождать. Я тоже очень хочу прикоснуться к тебе, но пока не могу. Давай вместе наберемся терпения и будем ждать, – предложила я более веселым тоном.
– Хорошо, мама, я буду терпеливой, – как-то по-взрослому произнесла Лола.
– К тебе сегодня заходил врач? – спросил Вадим.
– Да, – ответила я.
– Что он сказал. Какие прогнозы?
Я немного выдохнула и сказала:
– Какие могут быть прогнозы, Вадим. Только неутешительные. Сказал, что мне будут проводит массаж, а затем будем делать определенные упражнения, чтоб хотя бы восстановить двигательную функцию рук. Про ноги я вообще молчу.
Вадим посмотрел на меня печальным взглядом.
– Ничего, это тоже хорошо. Чуть позже сядешь на инвалидное кресло и наконец-то выпишешься отсюда.
При слове «инвалидное» меня кидало в пот, не могла я до сих пор осознать того, что я инвалид. Мне казалось, как будто я просто лежу в больнице в связи с какой-то легкой болезнью, не более того. Но как только я делала попытки пошевелить руками или ногами, это сразу напоминало мне об аварии и настоящей ужасающей правде.