На третий день всех ребят отпустили из школы раньше на целых два урока. Света сразу прибежала домой и бросилась к корзинке – котенка на месте не оказалось. Сердце девочки нехорошо заныло в предчувствии чего-то непоправимого. Она не стала звать Бантика по квартире и сразу направилась в комнату бабушки. Когда она прошла весь коридор, то, к своему удивлению, обнаружила, что дверь в ее комнату приоткрыта. Она надавила на ручку – дверь открылась тихо, без скрипа. Света медленно вошла внутрь и остановилась, чтобы глаза немного привыкли к полумраку комнаты. Комната Галины Николаевны оказалась совсем небольшой. В ней помещались кровать, с висящей на стене над ней большой картиной; высоченный платяной шкаф с резьбой, и тяжелый на вид круглый стол с несколькими стульями вокруг него. Окно прикрывали такие – же бордовые портьеры, что и дверь на входе. Бабушки в комнате не было.
Тут девочка заметила, что на столе лежат какие-то предметы. Она сделала несколько шагов в сторону стола и… замерла на месте.
Посредине стола находилась деревянная разделочная доска с кухни, на ней они резали хлеб к ужину. В нее был воткнут огромный нож, который она раньше не видела. Нож был очень старый и похож на маленький меч. На доске лежала куча каких-то ошметков, белые вперемешку с красными. Все вокруг было залито и забрызгано темной блестящей жидкостью. Рядом с доской стоял необычный блестящий продолговатый предмет конусообразной формы. На острие этого предмета была наколота голова Бантика. Кровь (теперь в этом не было сомнений), стекала по странному предмету на стол, образовывая еще одну небольшую лужицу у основания. Глаза котенка подернулись пленкой, из пасти и из носа тоже капала кровь.
В глазах у Светы потемнело, и комната начала кружиться вокруг нее. Она закрыла глаза в надежде, что все это ей померещилось, но когда открыла – все было на своих местах.
Света развернулась и побежала из этого ужасного места прочь. В коридоре она не выдержала и закричала на всю квартиру. В конце она со всего размаху врезалась в Галину Николаевну, которая услышала ее крик, и остановилась, глядя на нее снизу вверх и тяжело дыша.
– Ненавижу тебя! – у девочки от пережитого перехватывало дыхание.
– Ненавижу! Ненавижу! Чтоб ты… сдохла! – это было самое страшное ругательство в жизни, которое знала Света.