– Но кто-то же украл альбомы! – Он повернул ключ в замке зажигания, и старенький «Форд» снова влился в поток машин. – Я хотел посмотреть на них на всех, и вот очередной облом. Ты тоже ничего не сняла… Прямо проклятие!
– У тебя еще не отпала охота заниматься этим делом? – Ника опустила стекло со своей стороны, и теплый ветер затрещал длинными концами косынки, повязанной у нее на голове. Сегодня косынка была лиловой с кремовыми разводами – один из чьих-то подарков – она уже не помнила, по какому поводу. Ее страсть к косынкам была известна всем, и по праздникам ни у кого не возникало вопроса – что ей дарить.
– Ты хочешь поднять шум вокруг гибели этой женщины, злодеем выставить психиатра… А если тот ни в чем не виноват? Ты же ничего не знаешь и судишь о нем с чужих слов. Эти женщины его терпеть не могут и, конечно, ничего хорошего о нем не скажут. Ты можешь оказаться в глупом положении.
– Вот поэтому я и хочу познакомиться с ним лично! – заявил Ярослав, останавливая машину у светофора. Ника изумленно повернулась к нему:
– Вот как?! Вперед, я одобряю!
– Ты со мной? – Его худое подвижное лицо сейчас было очень серьезным, и Нике вдруг показалось, что этот упрямый чудаковатый парень намного старше ее. – Мне нужна твоя помощь, чтобы достать психиатра.
Он объяснил онемевшей женщине, в чем дело, – оказалось, что у Ярослава уже наметился план по добыче информации. Генрих Петрович наверняка имел и другую врачебную практику, кроме погибшей жены банкира, а значит, не было ничего невозможного в том, чтобы войти в число его клиентов.
– А еще лучше – клиенток, – уточнил он. – Здесь нужна женщина, и ты отлично сыграешь богатую нервную дамочку. Я хочу понять, какими методами он пользуется, чтобы входить в такое доверие к богатым людям. Это надо же – ведь муж Ксении отказался от любых других врачей, хотя мог бы, наверное, купить целую клинику!
Первым желанием Ники было наотрез отказаться – ввязываться в авантюры вообще было не в ее правилах. И без того в ее размеренной жизни появилось слишком много лишних тревог и загадок – стоило встретить старую подругу… Она хотела сказать «нет», но отчего-то смолчала, продолжая слушать Ярослава. Теперь хмель совсем прошел, его будто выдуло теплым вечерним ветром, бившим в окно машины, и то, что говорил ее спутник, уже не казалось ей ни бредовым, ни невозможным.