Укротив свирепого Жеку, Леонид начал плести вопросы и кое-что выколотил из него. Для этого крепко пришлось поработать. Но и Жека не помнил шофера в лицо. Один только отсвет приборов. Было темно, и у того лишь белели зубы. И еще он был спокойный парень. Такое сложилось мнение у Жеки.
Он доставил Нину до самых дверей, они стали болтать там немного, у кнопки звонка. Тогда водитель поднялся наверх и спросил, в чем же дело. Сказали, минутку, а тут целых пять.
– Не бойся, шеф, не сбегу, – ответил Жека.
– А я не боюсь, – спокойно возразил водитель.
Он стоял площадкой ниже, крутил на пальце ключи. Был полумрак, и тень от кепки закрывала лицо, но все равно было заметно, насколько он спокоен.
– Дело в том, что я борюсь за перевыполнение плана. И если долго стоять – не наездишь особо. Да и скоро в парк, – так он объяснил свое появление, подбросил ключи, поймал и отправился вниз, к машине.
Когда Жека спустился вниз, таксист пинал баллоны. Затем они долго катили в другой конец Москвы. Жека уютно сидел рядом с шофером и меланхолично слушал, как тикает счетчик. И смотрел, как болтается перед стеклом слоник из черной пластмассы, на фото кинозвезды, приклеенное на панель, рядом со счетчиком. Внизу на белом поле открытки тянулась дарственная надпись. Что уж она означала, Бог ее знает. Почерк походил на мелкую вязь, будто плели кружево из алфавита.
– Писала сама, – похвастался шофер и щелкнул по фотографии.
Потом он дал шоферу что положено. И на десять копеек больше. А шофер сказал:
– И только-то? А зачем же ты поднял два пальца?
– А что означают два пальца? Я поднял просто так.
– Не знаю, что они означают, – сказал шофер задумчиво. – Но если ты их поднял, должны бы что-то означать. Во всяком случае, не десять копеек, а что-нибудь поболе. Может, два пальца – это двойная оплата? Ты не знаешь? Можно и так подумать? Верно?
Он не буянил и не грозил, получив еще копеек десять, козырнул и поехал. И еще какое-то время не спеша разворачивал машину. Наезжал на тротуар, пятился задом и высовывал голову наружу.
На этом Жека выдохся совсем, и Леонид отпустил его с Богом. Но тот топтался на месте.
– Вы с Ниной знакомы давно? – выдавил он наконец.
А сам начал колупать пальцем двери, будто спрашивал между прочим, а главное – это было продырявить двери насквозь.