В кухне повисло недоброе молчание. Настя закурила еще одну сигарету, сделала несколько затяжек.
– Мы можем изменить ситуацию только в одну сторону. Если тебе неприятно общаться со мной, я сейчас уйду, и ты меня больше не увидишь. С тобой будет работать другой сотрудник. Но для тебя это в принципе мало что изменит, потому что подозревать тебя я все равно буду. Так как, Ира? Будем работать или будем эмоции жевать?
Ирина медленно отошла от стены и села на табуретку возле стола.
– Я сделаю еще кофе, – сказала она, не глядя на Настю, и стала засыпать в стоящую на столе кофеварку смолотый кофе. – Ты можешь задавать свои вопросы.
– Может, улыбнешься для приличия? – пошутила Настя, стараясь сгладить возникшую неловкость.
– Нет уж. Отвечать буду добросовестно, это я тебе обещаю, а с улыбками не получится.
– Обиделась?
– А как ты думаешь? – Ирина подняла голову и вызывающе посмотрела на Настю. – А ты бы не обиделась на моем месте?
– Наверное, обиделась бы, – призналась Настя. – Ладно, так и останемся. Я – со своими подозрениями, ты – со своей обидой. Нам нужно будет научиться жить с этим. Тогда начнем. Почему Тарасов пришел в тот день на работу так рано?
– Не знаю.
– Он ничего не говорил в пятницу о том, что в понедельник с утра у него назначена какая-то встреча?
– Нет, не говорил.
– Может быть, он должен был ждать чьего-то звонка в понедельник утром?
– Мне об этом не известно.
– С кем из работников Совинцентра Тарасов общался в те четыре дня, что он проработал в вашем отделе?
– Мне трудно сказать. Сюда к нему никто не заходил, а с кем он общался, когда выходил из офиса, я не знаю.
– А он часто выходил из офиса?
– Довольно часто…
Светлана Науменко держалась далеко не так хладнокровно, как Ирина Королева. Она сильно нервничала, то и дело начиная плакать, пила сердечные капли и сморкалась.
Настя задавала ей те же вопросы, что и Ирине: с кем общался Юрий Ефимович Тарасов, что рассказывал о себе и о своих знакомых, кому звонил, почему в тот роковой для него день пришел на работу раньше обычного.
– Может быть, он хотел стены помыть, – предположила Светлана.
– Что он хотел?! – Настя решила, что ослышалась.
– Ну, понимаете, Юрий Ефимович считал, что стены у нас грязные и их нужно помыть. Уборщица этого не делает, но она и не обязана. Игорь Сергеевич категорически запретил ему заниматься уборкой в рабочее время, сюда же люди ходят, а Юрий Ефимович считал, что стены надо помыть обязательно. Вот, может быть…