И все равно она его любила и была предана ему, как собака. Смотрела восторженно снизу вверх. Все сносила. Все терпела. Ибо знала: другие девицы дольше месяца у него не задерживаются, а с ней Игорь уже целый год. Значит, она не такая, как все. Она – особенная. И уже одним этим она была счастлива.
А потом случилась беда. И так вышло, что помочь Игорю могла только она, Лера. Сначала ей показалось, что все очень просто. Надо только спросить деда, и не просто спросить, а потребовать, чтобы он ответил. Но уже в следующий момент оказалось, что разговаривать с дедом так, как ей нужно, она теперь не может. Между дедом и внучкой выросла стена отчуждения, которую внучка сама же и возвела старательно и укрепляла каждый день. Дед теперь и пикнуть не смел, не говоря уж о вопросах типа «где ты была?», «куда ты идешь?» или «как учеба?». Они едва перебрасывались парой слов в день. Обычно дед робко спрашивал:
– Лерочка, тебе на ужин картошку поджарить или макароны сварить?
На что Лера грубо отвечала:
– Без разницы.
На этом их общение заканчивалось. И как теперь подходить к нему с вопросами? Сказать: «Дедушка, скажи, пожалуйста…» Нет, невозможно. Она никогда не обратится к нему ласково и никогда не скажет «пожалуйста». Он – ее враг на веки вечные, и возведенная Лерой стена держится только на ее молчании, грубости и жесткости, а если дать поблажку и пробить в этой стене брешь, то вся конструкция очень скоро рухнет и ненавистный отвратительный дед вообще на голову сядет. Нет, нет и нет.
И Лера решила обратиться к своему поклоннику Саше Барсукову, который с недавнего времени пытался за ней ухаживать. Саша пока еще только учится, но он будущий оперативник, будет работать в уголовном розыске, он уже сейчас носит звание рядового милиции. И пусть он только на втором курсе, но чему-то его, наверное, уже научили. Конечно, пришлось ложиться с ним в постель, нынче бескорыстных ухажеров не найдешь.
Но Саша погиб, так ничего и не узнав. Надо что-то предпринимать, что-то делать, чтобы помочь Игорю. Но как ему помочь?
Давно уже у Насти Каменской не было такого хорошего настроения. И дело даже не столько в том, что оно было хорошим, сколько в том, что оно было хорошим стабильно. То есть не портилось через полтора-два часа, а устойчиво держалось день за днем. И причин-то никаких особых для радости не было, а вот хорошим было состояние ее духа. И немалый вклад в поддержание душевного тонуса вносил новый сотрудник Павел Михайлович Дюжин.