– И что же ты ему сказала? – поинтересовался Юра.
– Не скажу. Напомнила кое-что из нашего общего университетского прошлого.
– А-а-а, понятно. Ну и он что?
– Ничего. Рожа вытянулась, как стираный чулок. И речь отнялась. Пока он в себя приходил, я успела слинять. У тебя еще много дел?
– Аська, нашу работу никогда до конца не переделаешь. Поэтому главное в нашей работе что?
– Что? – послушно переспросила она.
– Умение вовремя поставить точку и уйти домой. Катись, пиши свой план, я пока Зарубина найду.
Через двадцать минут Настя принесла Афанасьеву отпечатанный на лазерном принтере план работы по версии.
– Разрешите, Вячеслав Михайлович? – Она вошла в кабинет начальника, стараясь не поднимать глаза выше отполированной поверхности стола для совещаний. – Вот план, как вы велели.
Афанасьев молча взял бумагу, пробежал ее глазами, положил на стол. Настя уже горько раскаивалась в своей несдержанности, потому что понимала: начальник не знает, как себя вести с ней. То ли по-прежнему хамить и разговаривать, как с нерадивой подчиненной, то ли признать в ней однокурсницу и взять более дружеский тон, то ли избрать что-нибудь третье, вроде нейтральной холодной вежливости, дескать, так уж и быть, орать на тебя я не буду, но и дистанцию сокращать не собираюсь, все-таки хозяин, то бишь начальник, здесь я.
– Я могу идти? – спросила Настя, не дождавшись словесной реакции полковника на свое появление.
Тот по-прежнему молча кивнул и с деловым видом принялся рыться в сейфе. Осторожно попятившись, Настя нащупала дверную ручку и тихонько выскользнула в коридор.
* * *
– У тебя есть детские фотографии?
Вопрос был неопасным, но все равно неприятно резанул Виктора. Детские фотографии! Они остались дома, у родителей, в Камышове. Но если бы они были здесь, все равно их нельзя было бы показывать Юле. Слишком заметна разница между тем лицом, которое у него было когда-то, и тем, которое он носит сейчас. Между десятилетним мальчиком и тридцатитрехлетним мужчиной общего, конечно, не так уж много, но ни при каком раскладе курносый нос не может превратиться в горбатый, а округлый подбородок – в раздвоенный с ямочкой.
– Есть, наверное, где-то у родителей, – ответил он как можно небрежнее.
– А студенческие? – не отставала девушка.
Ха, студенческие! Можно подумать, он студентом был! Техникум закончил и на этом с учебой завязал. Но легенда есть легенда, и согласно ей Виктор Слуцевич закончил какой-то коммерческий институт по какой-то невнятной специальности, которую давно и прочно забыл, ибо к его нынешней работе эта специальность никакого отношения не имела. Диплом у него, естественно, был, корочки он получил в комплекте вместе с новым паспортом, водительскими правами и еще целой кучей бумажек.