В какой-то момент инспектор заколебался, а потом сказал:
- Вы это Волчьи Кланы.
- Так вы я смотрю шовинист.
- Завень Красноволков, вы выдаёте члена своего клана? – спросил
Ротенхунд, игнорируя обвинения в шовинизме.
- Нет не выдаю, - вдруг сказал Завень. – Кровь за кровь, таков
закон для нас.
- Что он мелет? – тихо спросил я деда.
Дед пожал плечами.
- Не приехать мы не могли…
Я сделал каменное лицо, даже можно сказать равнодушное и хотел
было выхватить шестопёр, но инспектор словно мысли мои прочитал. Он
резко повернулся ко мне и отрезал:
- Не стоит боярин, это всё осложнит и в первую очередь для вас.
Я уйду, а они это запомнят навсегда…
Он повернулся к Завеню и спросил:
- Ваш родственник признаёт вину хотя бы?
Всё это время, опознанный мной волколюд стоял молча у стены. И
даже сейчас услышав что речь идёт про него, никак на это не
реагировал
- Вот ещё, - ответил Завень. – Алют ничего не признаёт. Лица то
он не видел ваш Буров, шарф почти всё лицо закрывает. Ты знаешь,
что любой суд признает такое опознание недействительным.
- Вам известно что Петроград это город императорского
подчинения, а император этого не дозволяет.
Завень Красноволков зло на него глянул:
- К Петроградской области это не относиться.
- То есть вы утверждаете, что взяли его за пределами?
- Я ничего не утверждаю, а тем более что «мы кого-то взяли», я
лишь объявляю вам факты. Факт в том, что нашли его не на территории
города, а в нашей заброшенно усадьбе. Я как и прежде не признаю
свою причастность к похищению.
- Где они тебя взяли? – спросил меня инспектор. – В городе или
за?
Ну что мне было ответить. Я этого не знал, о чём честно сказал,
так как Завень Красноволков был мужик не промах и явно бы стал
допытываться: на какой улице меня именно взяли.
- Не помню, – сказал я.
- Вот видите, - сказал Завень. – Он не помнит… пьяный наверно
был?
Я глянул на деда и понял, что в этом мире в свои шестнадцать
лет, мой бывший двойник вовсю закладывал за воротник что
называется.
Тем временем глава клана красных волков продолжил:
- Что ж ты Буров внука не воспитал, что он у тебя в шестнадцать
лет почти как калдырь пропойный.
Дед покраснел, тяжело задышал и сказал:
- Вы свой язык лучше попридержите.
Завень встретился с дедом глазами и никто не спешил уступать.
Видя всё это, инспектор зло встал между ними, прервал зрительную
связь, скорее даже зрительную вражду и тем самым разрядил
ситуацию.