И вот теперь еще догоняется «Туборгом».
Впрочем, обсуждению того, что нам предстоит уже через сутки, это почти не помешало.
Для начала Антон рассказал, как сегодняшней ночью по поручению Борщихи встречался с момавали,[6] отвечающим в Питере за криминальную деятельность своих земляков, в том числе и барсеточников – на девяносто процентов выходцев из солнечной Грузии.
Разговор получился непростым. Момавали – сопляк, еще толком не вышедший из подросткового возраста, – гнул понты и не желал слушать никаких аргументов. Антон, не успев обменяться с ним и несколькими словами, понял: пытаться убедить в чем-то этого захлебнувшегося доставшейся ему властью тинейджера – пустое занятие; никакого соглашения с ним заключить не удастся, и можно прямо сейчас завершать еще толком и не начавшуюся встречу.
И при этом выставить себя в глазах грузина конченым дураком?!!
Делать нечего, пришлось, заведомо зная, что ничего, кроме разбитого лба, это не принесет, биться башкой в бетонную стену. Антон начал с того, что от имени небезызвестной в криминальной среде Организации предъявил положенцу претензии за то, что он не следит за своими дешевыми сявками: мол, доставляют они беспокойство тем, кому не положено.
Ответ прозвучал приблизительно так:
«А вы нацепите на своих секретных сотрудников бейджики – типа „Не трогать! Работает в Организации!“ А то ведь в лицо их не знаем. Кидаем всех, кто попадается под руку. На что ж тогда жить, кого вымолачивать,[7] если метать икру[8] при виде любого лоха: «А вдруг какой деловой? А вдруг потом за него нам накатят предъяву?»»
«Мне до лампочки, – улыбнулся Антон, – по какому принципу вы себе выбираете жертв. Просто ставлю тебя в известность, что всякий раз, когда тронете кого-либо из наших, будете отвечать. А мы для почина накажем тех перцев, которые в среду побеспокоили нашего человека».
«Не забывай: ваш человек дал такую оборотку, что один из моих сейчас в больничке. И неизвестно, сколько там проваляется. Так что это еще вопрос, кто кому должен».
«Никакого вопроса, – отрезал Антон. – Кто начал, тот и должен. Поэтому делаем вот что: тот подраненный, который в больнице, пусть так дальше там и валяется. Бог с ним, с болезным. Что же касается остальных, кто работал с ним в группе… Короче, в субботу все они к семи вечера должны быть в „Чаше Грааля“.