Почти весь день Элена провела с Жоэль в торговых рядах: куратор потащил было её в молл, где можно было купить готовую одежду на любой вкус, но, сделав лишь несколько шагов по этажу с магазинами, Элена решительно отвергла это начинание.
— Я это не надену, — сказала она, брезгливо ткнув пальцем на манекен, разодетый в переплетения искусственного шёлка.
— А по-моему, ничего, — заметила Жоэль, подходя к маскарадному костюму поближе.
— Эта ткань колется. Она натрёт мне кожу.
Жоэль закатила глаза.
— Это сатин, — сказала она. – Никто ещё не натирал кожу шарфом из сатина.
— И цвета… это какой-то кошмар. Как будто эту штуку просто окунули в бочку с краской, и всё.
Жоэль промолчала. Она проследила взглядом за движениями Элены, которая обошла ещё несколько павильонов и вернулась назад.
— Мне нужен портной.
— Во сколько встреча?
— Он не сказал. Ну, думаю, нужно приехать к наступлению темноты.
— И ты думаешь, кто-то выткет и окрасит ткань за три часа? К тому же, здесь нечего шить. Эти костюмы состоят из нескольких покрывал, и всё.
— Вот именно. А на этом швы.
Жоэль снова закатила глаза.
— Твой вариант?
— Пойдём в торговые ряды. Я выменяю что-то на часы.
— На часы? – Жоэль подняла бровь. – Мадлен, не смей. Это личный подарок мистера МакКензи.
— А мне он не нравятся, — Элена решительно направилась вперёд.
— Я рада, что твоя депрессия прошла, но тебе не кажется, что это перебор? Ты же не отдашь эти часы за несколько разноцветных тряпочек?
— Я никуда не поеду в разноцветных тряпочках! – Элена вскинула нос, что было довольно трудно сделать, учитывая, что жёсткий накрахмаленный воротничок и так впивался ей в подбородок, заставляя держать его высоко-высоко.
Жоэль молча показала на выход и, вернувшись на аэроплатформу, они направились в названный Эленой район
Жоэль этого каприза не понимала – в первую очередь потому, что торговые ряды, куда захотела поехать Элена, на её взгляд были местом грязным и опасным, а один только вид холёной девушки неизбежно вызывал у торговцев желание поднять цены в несколько раз. Элена, напротив, блошиный рынок любила. Во-первых, он напоминал ей о детстве. В отличие от стерильной плоскости молла, он казался живым. Во-вторых, здесь можно было отыскать аксессуары и коллекционные игрушки, которые не продавались больше нигде.