– Михал Соломоныч, не расчёсывайте
мне нервы…
– Гляди ты, нервный какой. У тебя
есть денег, щобы так себя вести? – Хозяин ещё выпустил несколько
колечек дыма.
– Что делать будем? – Грач, сидевший
на чуть шаткой табуретке, поднялся и тоже взял из коробки папиросу,
потом передумал и хотел назад положить, однако рука по привычке
сунула её за ухо.
– Нашли проводника хорошего. Отведёт
до отличного местечка, где нет лишних глаз, и есть много травки.
Очень много. И очень качественной. Он же поможет потом сесть в
товарняк обратно до Волгограда. Пустые вагоны гонят частенько.
Усёк.
– А то. Как на Привозе гутарят: «Я
вас уважаю, хотя уже забыл за что!».
– Треть ваша. После реализации…
– Треть? – схватил очередную папиросу
парень и вновь приземлился, так и не закурив, с папиросками уже за
обоими ушами.
– Ну ты посмотри на этого патриота за
мой счёт! А продать, а проводник, а менты, чтобы им повылазило? Я
уже не говорю об общаке. Сам будешь? Уже сиди и не спрашивай
вопросы…
– Ну, хоть половину? – выставил руки
вперёд Грач.
– Ты уходишь, слава Богу, или
остаёшься, не дай Бог?
– Ухожу, – цыкнул парень и поднялся с
табурета.
– Шляпу возьми, ипохондрик. В
Каскелене нужно быть двадцатого.
Интермедия третья
– С одного акра конопли можно
произвести больше бумаги, чем с 3-4-х гектаров леса. При этом
конопляная бумага не требует отбеливания, не желтеет, она прочнее и
долговечней бумаги из древесины.
– У меня друг ментам то же самое
говорил, всё равно посадили.
Это случилось ночью 18 июля 1969 года
на Чимкентском химико-фармацевтическом заводе. Данное деяние
квалифицировалось Уголовным кодексом весьма банально – ограбление.
Неизвестные злоумышленники проникли на территорию завода,
обезвредили охрану и вынесли со склада готовой продукции весь
имевшийся там на то время морфий – девять шестикилограммовых банок.
Даже себестоимость похищенного по государственным ценам была
огромной – 520 тысяч рублей. А если пересчитать стоимость
похищенных сотен тысяч доз, которые можно было получить из
похищенного чистейшего морфия, то по ценам чёрного рынка получались
запредельные цифры. Они просто не укладывались в сознании
советского человека конца 1960-х годов.
У приехавших на место преступления
милицейского и прокурорского начальства сразу же появилась версия
случившегося: действовали свои – вероятнее всего, сотрудники, или,
по крайней мере, те, кто хорошо осведомлён о делах на заводе. Даже
мысль о гастролёрах была отметена сразу. Совершившие хищение хорошо
знали, где и что нужно брать, а главное, действовали очень быстро,
и это, без сомнения, свидетельствовало об отличном знании
обстановки. Кроме того, мало кому за пределами Чимкента было
известно не то что о продукции химфармзавода, но даже о самом его
существовании.