Покрасневшая Ольча надулась, и явно не верила в мою
благоразумность.
— С чего вам такая мысль в голову пришла?
— Пьон попросила нас рассказать свои ощущения, Миле было больно
первый раз, она и всполошилась.
— А Мила не сказала, что больно было не со мной? А за год до
этого с чиновником канцелярии?
— Рассказала, ты ему потом отрубил голову и отросток его
мерзкий.
— Вот. А со мной, у неё полный комфорт был.
— Хорошо. Хотя если Пьон будет жаловаться, — начала грозно
пугать, красная от стыда, мышка.
— Я сам себя накажу. Ну, или вы с Милой.
Закончив неловкий для себя разговор, с видимым облегчением моя
жена удалилась, обернувшись напоследок и пронзив меня убийственным
взором мокрого котенка. И зачем я малолеток взял, на Земле от них
шарахался, мой идеал был слегка за тридцать. Всё умеет, всё знает,
и главное — мужчину ценит, а не ждет, когда за ней бегать будут и
умолять. Что делать с Пьон давно решил, если физиология не
позволит, есть палец, но и это не обязательно. Окровавленных
простыней тут не предъявляют.
Ужин прошёл как бенефис графа! Если подумать — большую часть
работы сделал Ден Мейкил, пусть и пока не нанятый мной маг, но уже
почти мой. Он уничтожил самый мощный элемент обороны пиратов, и без
него нас бы размазали магией. На втором месте мы с моими
гвардейцами. А граф... да просто рядом стоял, по факту. Но мы без
его отряда два корабля пиратов в плен не взяли бы вчетвером. Самой
пострадавшей стороной считал себя не пиратский капитан, а мой
личный маг Бурхес.
— Я сразу понял! Сегодня — не мой день! То с ученицей не смог!
Гм. Не смог выучить одно простое заклинание, — под смех окружающих
начал вечер жалоб маг.
— Да, заклинание! Потом я не смог поставить на своего ученика и
подопечного Гарода. Никогда себе не прощу! Ну и бой с пиратами
прошёл без меня. Итог — раненых куча, корабль с ценнейшим грузом
сгорел. Я бы никогда не дал пропасть таким сокровищам.
— Я, я, я, я. Господин маг, всё самое хорошее у Вас ещё впереди!
— утешил Доранд его.
Граф ещё рассказывал о затрофееном богатстве и демонстрировал
знаменитый шелк. Потом хвастал числом пленных и новых наемников. Я
скромно молчал и загадочно улыбался. Почему? Да опять бухой! На
Земле я выпивал раз в месяц, не чаще, а тут не просыхаю почти. До
кровати я дошел сам, попутно отметив, что нас обслуживают, или не
нас, а лично меня, самые горилообразные служанки. Интересно, Пьон
попросили или папа додумался. В кровати, кое-как выполнив
супружеский долг, что на качестве не отразилось, ибо я велик, я
спать не стал. Отсушённая богатырским ударом Би-Ульфа рука ещё
болела, и я решил спать в кресле. Утром на удивление чувствовал
себя отлично, будто и не было ни поединка, ни войны. Хорошо быть
молодым. Хотя я тупой, были же планы полечить руку сразу, нет —
мучился. Зашел утром к Миле, посидел с ней минут тридцать до
завтрака, рассказывал о прошедшем бое, затронул тему брачной ночи.
Но пришлось уйти, наступило время завтрака, а она не хотела, чтобы
я видел, как её кормят. После завтрака мы засобирались в ближайший
порт графства, продавать трофеи, которые туда ушли ещё вчера,
рабов, которые уплыли на пиратских шхунах, да нанимать корабли для
переправы. В порту меня должна ждать яхта, подаренная императором.
Пьон и вообще прочий балласт не взяли, я оставил Джуна на
хозяйстве, все-таки тут мои невесты и жена. Хотел оставить и
Бурхеса, но тот с негодованием отверг моё предложение.