– Да успокойся ты, – приобнял я друга. – Сейчас я вас всех
поднастрою, и больше никакие тумблеры мы на пульте крутить не
будем. Это все равно намного круче, чем то, что было. Хотя хороший
звукарь нам для всей этой кухне не помешает.
– О чем спор? – Санька еще раз тряпочкой отполировал свой новый
хэт. – Главное на дискотеке – это ритм-партия, бас и барабаны, а
кто о чем поет, народу по большому счету фиолетово, это ж
танцы.
– Вот как раз ритм-партия у нас оставляет желать лучшего! –
психанул Толик. – Ты хоть немного разнообразь свой бит, барабанщик,
блин.
– Я был плохим барабанщиком, потому что у меня не было настоящей
ударной установки, – Зёма дунул на рабочий барабан, сдувая с него
мельчайшие пылинки. – Вот теперь я вам всем покажу чего стою.
– Попробуй только не показать, – вновь нервно отреагировал Толик
Маэстро, – последние деньги на тебя извели.
– Ну, хватит ругаться. – Мне порядком надоели эти словесные
перестрелки. – Давайте пульт перенесем за кулисы. И часок отдохнем
перед концертом.
Однако отдохнуть мне как раз и не дали. Сначала из нашей
репетиционной комнатки меня вызвал на тет-а-тет Вася Первушин.
– Богдан, давай мы сегодня вдвоем с Калачом подежурим, а то сто
рублей на пятерых плохо делится, – зашептал мне здоровяк.
– Ладно, но чуть что, махаться будете без меня, – я показал ему
разбитые костяшки правой руки, – у меня еще с субботы все
болит.
– Да не вопрос, – хохотнул Вася и подмигнул своему напарнику
Пете Калачеву, якобы все на мази.
И как только тяжеловесы удалились покурить перед сменой, меня
окликнул знакомый хрипловатые голос:
– Богдан! Меня две замечательные барышни пригласили на эту вашу
дискотеку, вот я и пришел, – широко улыбаясь, сказал Володя
Высоцкий, пряча за спиной свою гитару.
– А инструмент по какому случаю принес? – пожав руку будущей
звезде огромной страны, спросил я.
– Песню новую написал, – виновато улыбнулся Володя. – Кому ее
показать как не тебе?
– Поэт-песенник, блин, – тихо буркнул я себе под нос, и
пригласил Высоцкого в нашу репетиционную комнатушку. Володя
галантно раскланялся с девушками, отдав должное их молодости и
красоте, по-деловому пожал руки Толику, Вадьке и Саньке.
– «Город уши заткнул», – представил он название своего нового
песенного произведения, и запел:
Город уши заткнул, и уснуть захотел.