– Может быть, в детский дом сходить? – вяло оправдывался наш
басист. – Вдруг они нас по старой памяти в беде не оставят?
– Что ты, Санька, сказал про военно-полевую кухню? – не понял я
намека.
– Да нас один раз в походе, года два назад, кормили из военной
кухни, которая на колесах, – сказал Толик. – Вот Зёма, чуть что, и
вспоминает ее добрым словом.
Я поковырял кастрюлю поварёшкой и выложил себе на тарелку
немного обгоревшую гречневую кашу. Не пропадать же добру.
– В животе все переварится, – объяснил я друзьям свой поступок.
– Кстати, мне идея с бесплатным обедом из военно-полевой кухни
очень нравится.
– Кому не нравится, пожрать на халяву? – сказал Санька, также
накладывая себе горьковатой снеди.
– Представьте, идет наш концерт для фронтовиков, – стал
развивать я свою идею, – и тут выезжает на прицепе военно-полевая
кухня. И всем зрителям раздает вкусную солдатскую кашу.
– С американской тушенкой, – добавил Вадька, который свое
варево, несмотря на вкус, уплетал с ураганной скоростью.
– Что за божественный запах? – к завтраку спустился Высоцкий из
чердачной комнаты. – Просто устрицы из Лозанны.
– Кушать подано, садитесь жрать, пожалуйста, товарищ
поэт-песенник, – хохотнул я.
- Постой, постой, постой! – заволновался бард всесоюзного
значения, - свою жизнь я связал с глупой звездою! – выкрикнул
он.
- Мужики, ну дайте поспать! – крикнул Санька, поднявшись на
чердачный этаж, - и не топайте как слоны по потолку. Имейте
совесть.
- Александр, - Высоцкий развел руки в стороны, - все будет в
лучшем тишайшем виде.
Однако Владимир Семенович пока мы писали его знаменитую песню, о
падающих звездах, еще три раза вскакивал и вскрикивал, что это
гениально. Пришлось выйти с ним на улицу, где он исполнил под
светом дребезжащей свечи всю композицию от начала и до конца.
- Ох, какая ночь, какая ночь! – твердил он, слоняясь по нашему
тесному внутреннему дворику, - сейчас бы водочки, а может, найдем,
где хотя бы самогонки? – Высоцкий посмотрел на меня с надеждой.
- Да, пивка для рывка, водочки для блатной походочки, винца для
красного словца,- прокомментировал я, - Володь, договоримся раз и
навсегда, пока работаем вместе, сухой закон. Лады?
- Лады, - тихо ответил Высоцкий, - давай писать второй шедевр, а
то меня просто изнутри разрывает. Если сейчас что-нибудь не менее
гениального не сочиним, то помру.