– Значит так, исполним «Медальон», «Дым над водой», – стал я
загибать пальцы, – «Ищу тебя» – фронтовикам ничто человеческое не
чуждо – «Двадцать лет спустя» и «Летящую походку».
– Можно еще сыграть «Изгиб гитары желтой», – скромно заметила
Иринка.
– Отличная идея, – похвалил я ее.
– А остальные? – хором спросили меня Толик и Наташа, и
посмотрели на меня как на врага всего прогрессивного
человечества.
– А остальной репертуар составят песни военных лет, – просто
ответил я. – «Медальон» и «Дым над водой» спою сам, дальше будете
солировать вы, либо вместе, либо по очереди.
– Ничья, – прокомментировал ситуацию Санька.
– Итак, я предлагаю сегодня сыграть, – я немного задумался, –
«Землянку», бьется в тесной печурке огонь. Потом «Катюшу»,
расцветали яблони и груши. «Смуглянка-молдаванка» собирает
виноград. «Синий платочек», строчит пулеметчик. Ну, и «Журавли».
Десять песен, плюс исполним их инструментально и нормально.
– Что-то я последней песни не знаю, – задумался, успокоившись,
Толик.
– И я не слышала, – удивилась Наташа. – Какие там слова?
– Да вы прикалываетесь? – удивился я, - Мне кажется порою, что
солдаты, с кровавых не пришедшие полей… Ну, напрягите память.
– Нет такой песни, Богдан, – подтвердил недоумение друзей
Вадька.
«Еще никогда Штирлиц не был так близок к провалу, – мелькнуло в
моей голове. – Это же песня Яна Френкеля на стихи Расула Гамзатова,
которую спел Марк Бернес. Неужели это было после шестидесятого
года?»
– Если такой песни нет, значит, ее нужно написать, логично? –
подмигнул я друзьям, которые кисло улыбнулись в ответ.
– После того как ты с крыши брякнулся, от тебя можно ожидать
чего угодно, – махнул рукой Санька, – мы уже не удивляемся.
– А что, у меня такое бывает, – пришла мне на выручку Наташка. –
Вот что-нибудь присниться, а я думаю, что это было на самом
деле.
«Молодец, девчонка, хорошая жена будет», – мысленно улыбнулся
я.
– Доставай, Толик, свою волшебную тетрадь, – обратился я к
Маэстро, – первый куплет такой.
Мне кажется порою, что солдаты,
С кровавых не пришедшие полей,
Не в землю нашу полегли когда-то,
А превратились в белых журавлей.
Они до сей поры с времён тех давних
Летят и подают нам голоса.
Не потому ль так часто и печально
Мы замолкаем, глядя в небеса?
Потом я этот первый куплет сыграл на гитаре.
– Ну, и силен ты, во сне сочинять! – Санька выбил дробь на
рабочем барабане. – Что ж я с этой крыши твоей не брякнулся?