21 ноября я осматривал окопы 29-го полка, наиближайшего к немцам. Между нашими и немецкими окопами было всего 300 шагов, и потому этот полк постоянно подвергался обстрелу. Этому обстрелу подвергся и я, это было мое первое настоящее боевое крещение. Обстреливали меня и моих спутников три раза, когда мы шли ходами сообщения между взводами по совершенно открытым местам, и наши папахи ясно были видны немцам. В одном из этих мест нас буквально засыпали пулями, было, конечно, неприятно с одной стороны пропасть ни за грош, но с другой стороны в душе чувствовался какой-то спортивный задор, и я нарочно замедлял шаги и даже останавливался, обращаясь с ненужными в сущности вопросами к ротному командиру и офицерам; это было своего рода ненужное бахвальство, хотелось показать свое хладнокровие. И все же, когда я вошел в окопы, прикрытые от оружейного огня, я почувствовал какое-то облегчение и помолился в душе, что остался невредим.
В окопах было уже безопасно, но звуки от ударов пуль о деревянные козырьки производили впечатление гораздо более неприятное, чем свист пуль. Я заметил при этом одного стрелка, стоявшего у бойницы, в которую особенно ударялись пули. Этот стрелок стоял весь посиневший и дрожавший. Я спросил его: «Чего ты дрожишь? холодно, озяб?» «Никак нет». «Боишься пуль, немцев?» «Никак нет». «Чего же ты боишься? Начальства?» «Так точно», – обрадовано ответил он. Мы не могли удержаться, чтобы не расхохотаться.
На другой день начальник дивизии и я были приглашены на обед в наш передовой отряд Красного Креста в дер. Зарудичи. Обед был чудный, нас принимали с трогательным гостеприимством. Во главе отряда уполномоченным состоял премилый и симпатичный князь Святополк-Мирский[141]. После обеда он нас привез домой на чудной тройке.
В этот день, вернувшись домой, начальник дивизии дал мне новое и очень трудное поручение – заняться продовольствием дивизии, выяснить все плохие стороны постановки этого дела, отношение интендантства и т. д. Задача была трудная и совсем для меня новая. Чтобы облегчить мне ее и направить меня, он повез меня на другой день в 29-й полк, где наглядно показал, что именно он требует от полков. Я тотчас же принялся за это новое порученное мне дело и, вызвав к себе начальников хозяйственных частей полков, выяснил с ними все недочеты по продовольственной части. Выработав ряд мер, одобренных затем начальником дивизии, я усиленно стал объезжать полки, поверяя продовольствие. Как результат этих поверок привожу одно из моих донесений по этому поводу: