Из грез Сару вырвал громкий стук. Кто-то грохнул о стол тремя книгами и теперь стоял над ней – взволнованно и чуточку самодовольно улыбаясь. То была Вероника, странная и дружелюбная девушка из кафе «Валладон».
– Я так и знала, что найду тебя здесь, – сказала она. – Вот, принесла кое-какие книжки, чтобы ты над ними подумала.
«Второй пол» Симоны де Бовуар, «Сексуальная политика» Кейт Миллетт и «Женщины Сада» Анджелы Картер[4]. Две из них Сара уже читала.
– Полистай их, – предложила Вероника, – а потом давай поговорим. Большую часть времени я провожу в кафе, вторую половину дня уж точно.
– Спасибо, – пробормотала Сара. Она так удивилась, что не нашла что сказать.
– Пожалуйста, – ответила Вероника.
Она растворилась в сумраке между двумя книжными стеллажами, а у Сары в памяти отложилась ее длинная, гибкая спина.
***
Когда Роберт наконец покончил с бритьем, вода в ванне совсем остыла. Как обычно, самое нелюбимое место – шею и кадык – он оставил напоследок. Воду, мутную от мыла и грязи, теперь усеивали черные волосы. Он сполоснул под краном бритву, смывая последние волоски. За стенами Эшдауна взвыл ветер; Роберт глубже погрузился в остывшую воду, чтобы хоть немного защититься от лютого холода ванной комнаты, которая по какой-то нелепости была на том этаже самым большим и просторным помещением. Он еще раз задумчиво провел бритвой по щекам, затем высунул ногу из воды и с отвращением осмотрел ее тусклую, как у ершика для чистки курительной трубки, белизну. Голень и бедро были облеплены прямыми гладкими волосами. Задумавшись на мгновение, он поднес лезвие к участку над коленом и принялся скрести. Вскоре расчистился небольшая площадка размером в два квадратных дюйма.
Поначалу бритье ног показалось ему занятием увлекательным, но вскоре превратилось в чисто механическую процедуру. Роберт больше не концентрировался на мягких скребущих движениях бритвы и праздно размышлял о том о сем. Сначала он думал о Мюриэл. На памяти Роберта в семье жило три кошки, но Мюриэл была его любимицей – самая ласковая и нежная из всех. И все же Роберта поразила и отчасти устыдила собственная реакция на известие о ее смерти. Он не сомневался, что Сара заметила его слезы. Должно быть, она теперь презирает его. Именно об этом неизменно твердил ему отец, когда он плакал: «Если в таком виде тебя увидит женщина, она станет тебя презирать. Женщины не любят слабых мужчин. Тебе требуется уважение. А плакс никто не уважает». Эти слова отчетливо звучали у него в голове – именно так с ним разговаривал отец: пренебрежительно и неумолимо.