Танечка вдруг заликовала и осмелилась прервать, воспользовавшись паузой.
– Вот когда бесконечное входит в конечное и имеет руки и ноги, как мы, грешные, – тогда начинается испуг, приключения разные, полеты в прошлое, могилки, смешение всего и вся, истерики – все, что нас окружает, – хихикнула она.
– Таня, Таня, не шали, – заметила ей Марина, улыбаясь.
Впрочем, Павлу и Егору было не до Тани. Слова Буранова вошли в них, однако до какой степени? Что будет дальше?
Но мелькнувшее ранее замечание о «причудливости» Вселенной совсем умилило Павла. Если у Вселенной есть склонность к причудам, то тогда его, Павла, внезапное появление в прошлом как-то становится на свое место. Еще, слава Богу, что не влип в какую-нибудь иную «причуду», более кошмарную.
Легко отделался, одним словом.
Павел даже взбодрился и повеселел.
Буранов взглянул на него:
– Не мешает вам и сходить в православную церковь, есть ведь очень понимающие, тонкие и образованные батюшки… Только не вздумайте идти в секты.
– Ну что вы, Юрий Николаевич, – смутился Павел, – до такого ни я, ни Егор никогда бы не докатились, даже в пьяном виде. Мы все-таки традиционалисты.
– Ну, ну, – улыбнулся Буранов. – Я пошутил.
Встреча закончилась.
– Это – нормальность, – заявила Марина на улице, – что может быть более естественным, чем реализация бессмертия.
– Тут и возразить нечего, – вздохнула Таня.
– Он сам где-то похож на Рамана Махариши, только очень русский… И, видимо, все осуществил, или почти все, – добавил Егор.
Но Марина уже оповестила:
– А завтра утром – последний рывок: не к кому-нибудь, а к Орлову. За город. Надо расставить точки над «и», в том числе, имея в виду и ваше путешествие, Павел.
После этого они разъехались по домам.
Рано утром Таню разбудил звонок мужа из Сибири, куда он уехал подработать: волновался, как жизнь, как здоровье…
Спать после уже не захотелось, и она прикатила к Марине. У нее, Тани, вообще было какое-то внутреннее ощущение, что Марина всегда готова к встрече с ней.
– Не совершим ли мы безумие, если отвезем наших мальчиков к Орлову? – с ходу спросила она, войдя. – Павел ведь благодаря Буранову только-только пришел в себя…
– Ничего, пусть теперь придет в себя с другой стороны, – усмехнувшись, заметила Марина. – Ему сейчас полезны метафизические встряски, авось забудет о своей встрече почти что с самим собой или с собственным зародышем…