И да, я снова угадал. Черт знает, что за хрень…
***
Спал я плохо. Мне снилась вода – много воды. Я зачем-то раз за
разом нырял вниз, в темноту, к стоящему на дне автобусу, и тащил
наверх все, что попадалось в руки, преодолевая классическое для
кошмарного сна сопротивление всего и вся. Неоткрывающиеся двери,
небьющиеся стекла, непослушные тела утопленников, тянущая на дно
тяжелая одежда, панические гребки в попытке достичь поверхности и
глотнуть воздуха – все смешалось в холодный, липкий калейдоскоп. Я
нырял и нырял, вытаскивая из грузовика – стоп, раньше вроде был
автобус? – все новых и новых утопленников, и плакал, обнаружив, что
на поверхности человеческие тела раз за разом превращались в спинки
сидений, сумки и баулы, а затем нырял снова и снова, загребая воду
наливающимися свинцом руками… Вот еще одно тело, я тащу его наверх,
ныряю, с трудом погружаясь все глубже, тащу еще одно – но теперь
все тянет меня вниз, на дно. Но я должен, должен, должен… Кто-то
сверху хватает тело и тащит, я его отпускаю – у меня больше нет сил
держаться за него. Вода холодная, но мне не холодно… Внизу не
холодно и спокойно…
Из этого кошмара меня вырвал зуммер. Я открыл глаза, протянул
руку и нащупал прямоугольный корпус внутреннего телефона, который
выглядел, как обычный смартфон, но при этом сочетал в себе функции
как переговорного устройства, так и пульта управления
кондиционером, телевизором и замком на двери.
- Алло?
- С добрым утром! – раздался бодрый женский голос. - Вас
беспокоит офис графа Айзенштайна. Его светлость ждет вас для
важного разговора!
- Понял. Иду.
Я набросил халат, сунул ноги в тапочки и пошел к двери.
Охранники уже ждали меня в холле возле моей комнаты, и я
заметил, что теперь большое «ружье» только у одного из них.
Наверное, это хороший признак.
- Нам сюда, - указал один.
Следуя их указкам, я добрался до той же самой комнаты, что и
вчера, при этом оба охранника остались снаружи.
Внутри меня ждал тот же самый набор лиц, что и в прошлый раз, но
без помощника по имени Кеплер, и охранник только один. И, что
интересней всего, и граф, и его сыновья не то чтоб откровенно
улыбаются, но лица у них как-то посветлей стали в сравнении со
вчерашними серьезно-озабоченными минами.
- Доброго утра, ваша светлость, господа, - сказал я.
- И вам того же, садитесь… герр Нойманн.