Портрет. Я не присматривался, но уже знаю, кто на нем
изображен.
Медленно, сглотнув и облизав пересохшие губы, я задираю голову и
смотрю на морщинистое лицо. Зачесанные налево седые волосы, седые,
но оттого не менее знакомые усики…
С портрета на меня спокойно взирал постаревший Адольф
Гитлер.
В рот мне ноги, это вообще как так?!! Что происходит? Почему…
почему это вызывает у меня такой сильный когнитивный диссонанс?
Почему Гитлер старый? Стоп…
Я несколько секунд постоял, прислушиваясь к своему внутреннему
голосу, и внезапно в моей голове промелькнул вопрос: а, собственно,
почему нет? Почему он не должен быть пожилым?
Потому что принял одновременно цианид и пулю в пятьдесят шесть,
подсказал мне голос из глубины сознания.
Проклятье, что со мной происходит? Куда я попал и что мне
вкололи?!!
И тут в коридоре зацокали каблучки.
Я не раздумывал, а просто втиснулся в шкафчик и притворил
дверку. Три вентиляционные щелочки в дверке есть: непонятно, зачем
они нужны, но я рад, что они есть и что как раз на уровне моих
глаз.
В кабинет вошла женщина лет тридцати пяти, с папкой, в очках и в
почти такой же блузке и брюках, что висят в шкафчике. Лицо
симпатичное, правда, нос немного длинноват. Пока она доставала из
кармана телефон, я успел присмотреться. Нагрудного значка со
свастикой на блузке нет, наверно, в шкафчике парадная униформа.
Она преспокойно уселась в кресло, пододвинула к себе клавиатуру
и ввела пароль, скрытый звездочками, затем принялась просматривать
какие-то отчеты.
Я бесшумно выдохнул. Так, в данный момент я в безопасности,
никто не станет искать меня в этом шкафчике, но пропажу моего
бренного тела из лаборатории могут обнаружить в любой момент,
потому думать надо быстро.
Только что тут думать? Я не знаю, ни где я, ни почему я тут, ни
как выбраться.
Господи, да я не знаю даже, кто я такой!
Хотя… стоп. Кое-что знаю.
Во-первых, я учился в школе с усиленным изучением иностранных
языков и потому знаю английский и немецкий, хотя были классы, где
учили английский и французский…
Отсюда следует, что я – не немец, раз учил немецкий как
иностранный.
Во-вторых, меня шокировал нацистская символика, меня шокировал
сам факт того, что я вот так запросто по непонятной причине угодил
в гости к нацистским ублюдкам.
Отсюда следует, что я – не нацист, и слава небесам за это.