Я бросаюсь на него в атаку: посмотрим, остановишь ли ты
отвертку!
Он выпрямляет руку в моем направлении – но теперь уже не
указывает на меня пальцем, а растопыривает пятерню – и я падаю на
пол и дальше подкатываюсь ему под ноги.
С треском и грохотом что-то, похожее на невидимую ударную волну,
сметает пару столов, разлетаются приборы, мониторы и их осколки –
но все это прошло надо мною. Я подкатом сбиваю тощего с ног,
наваливаюсь на него и наношу смертоносный удар отверткой в горло.
Сталь рвет плоть с легким треском и почавкиванием, но тут я ощущаю
на своей груди его руку, и…
Чувство было такое, словно меня сбил грузовик. Комната
завертелась вокруг меня, а затем я врезался в стену плашмя и рухнул
на пол, на обломки пары столов.
Способность вдохнуть вернулась не сразу, и только для того,
чтобы я смог закричать от боли. Корчась среди обломков, я понял,
что мой последний бой закончился: я получил неизвестно насколько
серьезные травмы и, что намного критичней, потерял боеспособность
на некоторое время. Что-то похожее я испытал лишь один раз, в
детстве, когда рухнул на землю спиной плашмя с почти трехметровой
высоты. Боль и неспособность некоторое время дышать – о, это было
ни с чем не сравнимо… До этого момента. Теперь та, прошлая боль
кажется мне сущим пустяком. Я не могу нормально дышать и перестать
корчиться, мои пистолеты потеряны, а охрана… охрана сейчас должна
уже появиться. Все, мне конец.
И тут включилась противопожарная система.
Струи воды слегка привели меня в чувство, я сумел отдышаться и,
борясь с болью, привстал на колени, а затем и на ноги. Пошатываясь,
добрался до тощего, булькающего кровью . Он увидел меня и попытался
указать на меня пальцем, но я вырвал из его горла отвертку и всадил
ему в глаз. Все, уже не двигается, готов. Я осмотрел обе его руки –
руки как руки, пальцы как пальцы. Только на правом указательном –
следы, похожие на старые ожоги.
Сидя на полу и тяжело дыша, я еще немного пришел в себя. Боевой
запал уже угас под напором сильной боли, да и драться больше не с
кем: вокруг одни трупы, неплохо так я пострелял навскидку. Но после
многократного угадывания кодов я уже не удивляюсь своей
меткости.
Перевожу взгляд на тело рядом – лаборантка. Лежит там, где
упала, когда ее сразило странное «ружье», и в нескольких местах ее
одежда еще едва-едва дымится. Пухленькая, круглолицая и миловидная,
даже в смерти. Нацистские мрази, что же вы наделали, а? Как вы
умудрились превратить это милое создание, совсем недавно
переставшее быть ребенком, в чудовище, ставящее бесчеловечные опыты
на живых людях?