— Ха (все нормально, здесь безопасно), — но Санчо мой ответ не
удовлетворил.
— Га (опасно, очень опасно), — неандерталец едва не рычал,
стараясь донести до меня мысль, что выход в море приведет к
катастрофе, и я сдался. Сдался, вспомнив, как часто чутье Санчо
спасало нас от гибели, сдался, припоминая льва, уступившего
мысленному воздействию неандертальца.
— Герман, отложим поездку, Санчо нервничает и переживает, он
чувствует опасность.
— Судно надежное, может не стоит придавать значения словам и
чувствам дикаря. И море очень спокойное, ветерок нас резво погонит
в открытое море, где мы сможем в полной мере насладиться скоростью,
— американец не настаивал, но слова его казались разумными. Я чуть
было не наплевал на все страхи Санчо, но, вспомнив, что обещал себе
быть предусмотрительнее, все же отказался от морской прогулки, чем
вызвал досаду у Нел, которая с неприкрытой неприязнью смотрела на
неандертальца, понимая, что именно к нему я решил прислушаться. Но
выказать открытое недовольство побоялась, помня о моей
привязанности к Санчо.
Переговорив пару минут с Тиландером и отложив прогулку на день,
решил навестить Рама и Лайтфута. К моему удивлению, Бер тоже
серьезно отнесся к словам Санчо. Как и следует заправскому
телохранителю, он даже обыскал корабль на предмет возможной
опасности. Ничего не найдя, все равно оставался настороже, держась
возле меня в шаге, в полной готовности реагировать на угрозы.
Вчетвером мы дошли до кузни, где орудовали Рам и Лайтфут, радостно
приветствовавшие нас издалека.
В последнее время кузнецы больше работали над орудиями труда:
мотыги, лопаты, топоры. Они выковали железный клин, и теперь соха
стала не одноразовой, а нормальной, с металлическим ножом, что
заметно ускорило вспахивание земли, облегчив труд пахарей.
— Здравствуйте, сэр, — приветствовал меня Лайтфут, вытирая
грязные руки куском шкуры.
— Макс Са, — это Рам показывает свою радость и почтительность.
Будучи по природе немногословным, он даже улыбался крайне редко.
Для него не существовало авторитетов кроме меня. Правда, женившись,
полукровка стал немного мягче и не таким грубым как раньше. Женщина
и в каменном веке лепила из мужчины как из воска, если у нее
имелась голова на плечах.
— И вам доброго дня, кузнецы Плажа, — немного витиевато ответил
я на приветствие и, не дожидаясь обмена любезностями, продолжил, —
Уильям, как ты относишься к идее, что мы начнем чеканить свою
монету?